– Не знаю, просто угадала.
– Тетя ведьма! Папа, настоящая, я не влу! – обижаясь, поджимает губки.
Он подходит ко мне. Оценивает темным взглядом, в котором недоверие, опаска. Губы кривятся то ли от невысказанного, то ли от отвращения.
– Ведьма, значит? Настоящая?
Меня охватывает страх. Он расползается и вспыхивает гудящим пламенем, я словно на костре, и тысячи глаз толпы следят за каждым моим движением.
Еще мгновение – и в меня полетят гнилые помидоры, камни и ножи. Святая инквизиция никогда не переставала существовать. Ведьму снова публично сожгут. Ведь люди всегда боятся того, что не могут понять.
Из дома выбегает зареванная Василиса. Забирает Нику и утаскивает в тепло. Ее снова нужно переодевать. Сергей же остается со мной. Делает шаг, подходя вплотную. Все так же пристально смотрит. Он уставший, даже скорее измотанный, но лед в его глазах становится все опаснее.
– Раз ведьма, то держи гонорар. Заработала. Новый хрустальный шар купишь. Или что там у тебя… – выгребает из кормана увесистую пачку купюр и вкладывает в мою безвольную ладонь.
Его ледяные пальцы больше не согревают и не ласкают. Вот значит как ты меня оценил, дорогой доктор. Это было больно, но я тоже умею бить. Что ж…
– Твоя дочь сидела в лесу. Одна. В ста метрах от оврага и медвежьей берлоги. Очень крупно повезло, что пришли всего лишь шакалы. Увы, ни люди, ни поисковые собаки не нашли бы ее до утра. Так что побереги деньги, – стараясь не вдыхать аромат его парфюма, поднимаюсь на цыпочки, чтобы сказать шепотом на ухо:– Купи новую шубку жене, – и уже громче, делая два шага назад: – Или себе мозги, – швыряю всю пачку денег ему в лицо. Очень хочется посмотреть как фонтаном разлетаются купюры, но я ухожу не оборачиваясь.
Паршивый сегодня день.
Я не надеялась, что после произошедшего меня оставят в покое. Но очень-очень хотелось хотя бы выспаться. Вернувшись вчера даже свет не стала зажигать. Боялась заметить последствия стихийного бедствия по имени Вероника. Не переодеваясь, упала спать, накрывшись одеялом с головой. И спала бы еще очень долго, но кто-то начал скрестись в дверь.
– Ты опять приключения ищешь? Зачем в лес пошла? – я не самое гостеприимное существо, особенно если не высплюсь, но Василиса все так же продолжает улыбаться, услышав мою приветственную речь. Входит, не обращая внимания на мою недовольную мину. Знает, что не на нее злюсь.
– Завтрак принесла. И поблагодарить. Ника часто чудит, но такого не было… – суетится, накрывая на стол и параллельно разгребая бардак вокруг. – Мы все так переживали. Хотела к тебе еще ночью прийти, но Илья не отпустил. А я этот лес и без всяких карт знаю. Чего он.
– Действительно. Чего он боится отпускать в лес свою беременную женщину? Тебе давно кошмары сниться перестали после похищения? – в ее глазах вспыхивает удивление. Конечно, я знаю. Тут и ведьмой быть не нужно, чтобы понять, что такое не проходит бесследно.
– Пока Илья рядом все хорошо. Но когда уезжает, тревожно немного. Дом пустой, большой, – пожимает плечами и ставит передо мной тарелку с блинами. Запах умопомрачительный.
– А ему, думаешь не страшно? Мужики… Они тоже люди. Им тоже страшно и больно. Просто кто-то придумал, что они обязаны все держать в себе. А некоторые, что им можно больше, чем остальным, – машинально рву в руках салфетку в клочья, вспоминая, что пришлось пережить бедной Василисе, благодаря бывшему мужу. Ну “ой”, как сказала бы Ника. Кто-то в тюремной камере сегодня не слезет с унитаза. Ничего. Говорят, это даже полезно.
