– Я ни черта тебе не должен, – ответил Генри, подойдя к ней почти вплотную. – Кем ты себя возомнила? Врываешься в нашу жизнь, в мой дом и предъявляешь требования?
– Отойди от нее. – Эйден вскочил на ноги.
Морган оценила, что старший брат был готов защитить ее от большого злого волка, но она сама способна постоять за себя.
– Я ваша дочь. – Голос Морган сорвался. – Как вы можете так со мной обращаться?
Фэллон встала между ними и потеснила отца назад.
– Папа, пожалуйста… не делай еще хуже. Ты хоть представляешь, как расстроена мама? Я знаю, ты не святой, лучше признайся. Может быть, она сможет простить.
– Фэллон, я ценю то, что ты пытаешься сделать, но мои отношения с Норой касаются только меня. Мне не нужно твое вмешательство.
– Я думаю, что все и так ясно, – горячо возразила Фэллон. – Посмотри на нее! – Пристальный взгляд Фэллон остановился на Морган. – У нее такие же глаза, как у нас, папа. Я удивлена, что не замечала этого раньше.
– Признай это, Генри! – потребовал Эйден. – Ты изменил Норе. Так же, как было с моей матерью. Будь мужчиной и признайся в том, что ты сделал!
– Не вмешивайся, Эйден, и не начинай ворошить прошлое. Мы пришли к перемирию. Оставь спящих собак лежать, сынок.
Эйден покачал головой:
– Я не позволю тебе отказать еще одному ребенку.
– Почему вы оба ополчились на меня? – спросил Генри, глядя на Эйдена и Фэллон. – Разве недостаточно того, что мой брак разваливается из-за этой девушки?
– Эта девушка виновата? – Слезы навернулись на глаза Морган. – Да эта девушка росла в бедности. У нее не было ничего – ни дома, ни друзей. Мы кочевали с места на место, пока мать пыталась найти работу, но стареющей танцовщице из Вегаса не просто устроиться. Она обратилась к мужчинам, надеясь, что они позаботятся о ней. Они бесконечным потоком входили и уходили из ее жизни. Входили в мою жизнь и уходили из нее. А когда мужчины ушли, появились наркотики, пока окончательно не добили ее.
– Сожалею о твоем детстве. Но я тебе ничего не должен. И если любой из вас, – Генри взглянул на своих детей, – с ней заодно, тогда я ухожу, потому что для меня разговор окончен.
Морган с удивлением наблюдала, как отец, на признание которого она надеялась, вышел из комнаты. Потрясенная, Морган осталась стоять как вкопанная.
– Не могу поверить, до чего велико бесстыдство этого человека. – Эйден поскреб щетину на подбородке. – Думал, ниже ему падать некуда, но оказалось, я ошибался.
– Я должна идти. – Морган направилась к выходу.
– Подожди! – Фэллон потянулась к ее руке. – Не уходи. Дай мне немного времени, чтобы поговорить с отцом. Я смогу достучаться до него.
Эйден кивнул.
– Если кто и может, так это Фэллон. Она его любимица.
– Эйден… – Фэллон строго посмотрела на брата.
Он поднял руки в притворной капитуляции.
– Пожалуйста, останься, – мягко сказала Фэллон. – Мы можем разобраться с этим. По-семейному.
Морган фыркнула.
– Разве ты не слышала его? – Она указала на дверь. – Я не член вашей семьи. Я – никто. Так что оставьте меня в покое. Я не хочу иметь ничего общего ни с кем из вас!
Она быстро вышла из комнаты.
Когда Морган села в машину, она тяжело дышала и слезы катились по ее щекам. Она ударила кулаками по рулю.
Черт бы побрал Генри!
Почему она позволила ему так с собой обойтись? Она требовала то, что принадлежит ей по праву, но вместо этого Генри Стюарт дал понять, что не намерен признавать ее своей дочерью. Более того, вел себя так, как будто ее не существовало.
