– Это не кости, – шутит Кэл, тронутый ее детской радостью. – Какой в них интерес?
– Я не подумала об этом, – смеется Шона. – Ты прав, ничего общего с моей ежедневной работой. И слава богу!
Ее лицо омрачается при мысли об антропологической экспертизе. На территории бывшего детского дома было обнаружено захоронение со множеством костей. Шона с Клиффом входили в команду, в которой обнаружили останки. И следствие подозревает, что найдут еще множество останков. Гораздо больше, чем уже нашли. Не только Кэл бежит от реальности.
Они возвращаются к машине уставшими физически, но отдохнувшими морально. В плане купить рыбу с картошкой и съесть ужин в постели. Кэл чувствует себя освобожденным от ответственности, утомленным, но счастливым до головокружения.
Вдруг Кэл видит автомобиль. Вдоль борта тянется линия. Кэл застывает. Шона напевает себе что-то под нос, но замолкает, когда видит взгляд Кэла.
– Что? Ты шутишь…
Кэл озирается по сторонам, но окрестные холмы пусты. Дорога в этом месте широкая, шансов на то, чтобы проезжающая машина случайно задела и поцарапала их автомобиль, нет. Шона проводит пальцем по царапине (она глубокая) и закипает от гнева:
– Это сделали намеренно. Похоже, ключом.
– Кто? Дети?
Но как они попали сюда? Ближайшего дома не видать. В голове Кэла зарождается подозрение: а что, если это связано с его разговором с Робби и с теми враждебными взглядами на них этим утром? «Нет, не будь параноиком», – одергивает себя Кэл.
Шона подходит ближе, ее лицо бледнеет. Кэл притягивает Шону к себе и крепко обнимает:
– Мне так жаль, такая досада…
– Должно быть, случайность.
– Я тоже так думаю.
– Вряд ли кто-то вылез из кожи вон, чтобы оставить нам послание.
Кэл представляет, как какой-то неизвестный за ними следил, пока они полагали, будто одни прогуливаются здесь. Шона проводит рукой по волосам, и Кэл понимает, что она напугана.
Забрав у нее ключи, он отпирает машину:
– Поехали, нам еще надо купить рыбу с картошкой, не забыла? А потом мы съездим и подадим заявление в полицию и в страховую компанию. Не переживай, разберемся.
Обратный путь омрачает тревога, несмотря на все старания Кэла не придавать значения произошедшему. Припарковавшись позади коттеджа, он берет руку Шоны:
– Ты в порядке?
Она кивает:
– Я глупая. Просто…
– Что?
– Лет в двадцать у меня был ужасный бойфренд. Он постоянно выносил мне мозг, а когда мы расстались, он начал доставать меня, делая всякие гадости. И эта выходка как раз в его духе. Я невольно вернулась в прошлое.
– Мне жаль, что ты такое перенесла.
– Все нормально, это было очень давно. Но я потратила на него слишком много лет, и эта царапина на машине… Она заставила меня мысленно вернуться в то место, где мне бы не хотелось находиться.
Кэл наклоняется и нежно целует Шону:
– Ты больше туда не вернешься, даже в мыслях. Обещаю.
Он чувствует, что Шона немного расслабилась. А солнце уже заходит за горизонт, погружая внешний мир в зябкий сумрак.
– Давай я съезжу за едой, а ты пока разожжешь камин.
Шона кивает:
– Спасибо, я даже успею принять душ.
Кэл заводит ее в коттедж, включает свет и зашторивает окна, хотя на улице еще не так темно. Комната кажется райской обителью, огороженной от реальности снаружи.
– Я скоро вернусь, – заверяет Кэл и, выйдя из дома, запирает входную дверь на замок.
Он идет по берегу, встает в очередь у фургона, торгующего рыбой с жареной картошкой, а потом, прислонившись к стене, любуется морем в ожидании заказа. Его подают быстро, и, прижав жирный пакет к груди, Кэл пускается в обратный путь. Ароматная и теплая еда постепенно возвращает ему спокойствие: непонятно как появившаяся царапина на машине блекнет в памяти.
