- А девка-то крепкая, - с восторгом произнес Андрей, отпуская мое безвольное тело.
- Я уже заманался держать ее. Брыкается, как кобыла, - пожаловался второй.
- А ты зайди к ней с головы, - похабно хохотнул первый, - А я пристроюсь сзади.
И снова все повторилось, а потом еще, еще и еще. В комнату кто-то периодически заходил, отпускал едкие комментарии, а некоторые даже присоединялись. Они в открытую скалились, насмехаясь над моими слезами и криками, не чурались того, чтобы ударить. Наверное, это длилось дня три, пока на грани жизни и смерти я не перестала приходить в себя после кратковременных обмороков.
Только тогда меня, как кусок пережеванного мяса, отнесли в комнату к остальным девочкам, проживающим здесь. С тех пор несколько раз в день меня грубо выдергивали из кровати, волочили по полу все в ту же бордовую комнату и насиловали. Только теперь Андрей выступал в роли цепного пса, следя за тем, чтобы я не накинулась на клиента. А мне это было и не нужно. Я закрывала больные глаза, отворачивалась и молча плакала, пока тело терзали чужие мерзкие руки и не только.
- Лежишь, как бревно, - недовольно протянул цербер, возвращая меня обратно, - Клиенты недовольны. Спрашивают, за что только деньги платят в таком приличном месте, как наше.
- За изнасилование, - потрескавшимися губами, прошептала в ответ.
- Шибко умная что ли? – разъярился Андрей, - Да с тобой еще ласково обошлись. Можно сказать по-семейному. Скажи спасибо Владу, что сбагрил сюда, а не отдал кавказцам на растерзание. Вот где было бы изнасилование, овца!
- Передай Владу.., - зашептала я, собирая последние силы, - Пожалуйста…
- Что передать? – грубо тряхнул меня Андрей.
- Пусть… пусть…
- Ну? Что?
- Пусть сдохнет в самых тяжких муках.
Мужик поглядел на меня рыбьими глазами да как расхохотался. Его смех неприятно отзывался гулом в голове. Хотелось заткнуть ему рот грязными тряпками, лишь бы замолчал.
- А ты все-таки боевая, - отсмеявшись, сказал он, - Боевая, но глупая. Хотя тебе всего, сколько там лет? Восемнадцать? Огонь девка!
* * *
Рассказав все это Миле, я горько заплакала. На душе слегка полегче, но скорее всего это потому, что я сытно поела впервые за долгое время. Мне хотелось, чтобы меня пожалели, как в детстве. Чтобы обняли, прижали к себе и гладили по головке, приговаривая, что все пройдет, пройдет и это.
Я столько натерпелась грубостей и злости в своей адрес, что теперь столько же хотела теплоты и заботы. Она была нужна мне, как воздух. И ее я увидела в глазах Милы.
Девушка с жалостью смотрела на меня, гладила по рукам и успокаивала. Чуть позже заговорила.
- Не обижайся, Люба, но твоя история мало чем отличается от большинства других. За некоторым исключением, конечно.
- Вы здесь тоже пленницы? – шмыгнув носом, спросила.
- Кто-то да, а кто-то приехал сюда добровольно. Кого-то мать продала Андрюхе, кого-то он сам подцепил и теперь все никак выгнать не может. Тут же, понимаешь, сколько людей – столько и историй, - мягко улыбнулась она.
- Почему вы не приведете сюда милицию? Почему не попросите тех уродов, что вас насилуют, чтобы они помогли?!
- Потому что мы все хотим жить, Люба. Никто не хочет получить пулю в лоб, - серьезно произнесла она, - И ты держи язык за зубами, если не хочешь к отпетым наркошам. Как бы мерзко и грубо не прозвучало, но тебе действительно повезло, что ты попала сюда. Есть места в тысячу раз хуже. Туда выписывают билет в один конец, так как там никто не выдерживает больше двух недель.
