Соседи по палате – сравнительно молодые и на вид вполне здоровые люди. Ребята с понимающей улыбкой смотрели на мои забавы с кроватью. Видимо, игры с технологичным ложем были первым, что делал каждый новичок, попавший сюда. Большие мальчики – большие игрушки, больные мальчики – больничные игрушки.
Кроме чудо-кроватей в палате еще присутствовал телевизор, висящий на стене сбоку – чтобы всем одинаково неудобно было его смотреть. Имелся и холодильник, которым в мужской палате никто не пользовался. Он даже не был включен в розетку. Пиво и другие вкусные и полезные напитки здесь употреблять нельзя, а что ещё может положить в холодильник настоящий мужчина?
В маленьком коридорчике, за отдельными дверьми, находились душ и туалет. Всё скромненько, но чистенько – однозначно полулюкс. Жить можно.
Я перезнакомился с ребятами, занимающими остальные три кровати в палате. Соседи мне достались компанейские. Алексей, он же Леха и Олег Сергеевич были из Подмосковья, Дильшод – огромный таджик, примерно моего возраста, был, разумеется, москвичом.
Дильшод сразу предложил чаю с дороги. Почему нет? Обед я уже пропустил, ужин ещё не скоро, так что самое время для крепкого сладкого чая. Заодно расспрошу сожителей, что здесь и как.
Потекла размеренная и спокойная больничная жизнь. Первые дни моего лечения были именно такими. Через несколько спокойная жизнь пошла в разнос, но не буду забегать вперед.
Медицинские процедуры, состоящие из простейших физических упражнений под руководством инструктора, из быстрого массажа и долгого электрофореза (по-нашему, по-стариковски это называется именно электрофорез), проходили до обеда. Ровно в час по палатам разносили пластиковые контейнеры с достаточно вкусным и обильным обедом. Блюда для всех были одинаковые, но по назначению врача можно было выбрать диетическое меню.
Лечение на этом, в принципе, и заканчивалось. Утомленные плотным обедом и интенсивным выздоровлением пациенты стационара могли отдохнуть от медицины и заняться своими делами.
Леха и Олег Сергеевич после обеда спали, зависали в ноутбуках, общались между собой и разговаривали с внешним миром по телефону. Дильшод всё свободное время, одев очки, отремонтированные медицинским пластырем, читал какую-то толстую потрепанную книгу. Не знаю, что это была за книга, обложка была обернута газетой, но огромный таджик читал её очень внимательно. Иногда Дильшод перелистывал потрепанные пожелтевшие страницы обратно и что-то перечитывал, одобрительно кивая головой.
Я уже сто лет не лежал в больнице. Эпизодические посещения травмпункта, обязательные для всех мужчин, не считаются. Про больничную жизнь я знал только из сериалов и был уверен, что в больнице суетливые врачи и истерично бегающие медсестры всё время кого-то спасают от смерти. Кто-то обязательно должен кричать, что срочно нужна кровь и два кубика адреналина, а доктору Хаусу необходимо пройти в операционный блок номер четыре. И всё это происходит под вой сирен и свет мигалок. Я ошибался.
В санатории я тоже никогда не был, но мне кажется, что наше лечение выглядело именно как отдых в санатории. Несуетливый, с приятными процедурами и неспешным общением за частыми чаепитиями.
Я включился в больничную жизнь и настроился на местный неторопливый ритм. Прилежно посещал процедуры, дисциплинировано приспускал штаны для укола и свято соблюдал больничный режим.
