секс, любовь и другие осложнения ревматизма - страница 6

Куда ж ты прешь, придурок? Не видишь – красивая женщина чемодан катит? Не смотрит перед собой, козлина!

Идет теперь сзади, глазами спину дырявит. Мог бы подойти, предложить с чемоданом помочь, познакомиться, спросить, в какую палату ложусь. Телефонами обменялись бы, а там глядишь и срослось бы что. Как же! Им молодых подавай. Сам-то уж постарше меня даже будет, хоть и молодится. Небось, еле гнется, если в больничку ложится, а все строит из себя… Тоже мне, москвич, блин! Сам, небось, из Мухосранска какого, а все туда же.

Вот и смотри теперь сзади, слепошарый. Любуйся на аппетитную фигуру и кусай себе локти. Такую красотку упустил, чудила, на букву «М».

Так. Мне сюда, наверно надо идти. Врачиха сказала: второй поворот направо. Хоть бы табличку какую повесили, что больным людям сюда надо поворачивать. Из-за этого ненормального чуть с дороги не сбилась.

Найти сразу нужное тебе отделение в современной больнице – дело не простое, но я уже немного разобрался в планировке здания.

Всего один раз спросив дорогу и полчаса поплутав по больничным лабиринтам, я вышел в нужный коридор. Постоял у закрытой на электронный замок двери, над которой было написано искомое: «Ревматологическое отделение №3». На самой двери висел листок в прозрачном файле: «Для вызова персонала нажать на звонок», с нарисованной стрелкой. Я, наивный чукотский мальчик, дисциплинировано нажал на пластиковую пипку. А в ответ – тишина. Звонок, естественно, не работает. Ну, а где вы видели в последнее время работающие звонки в больницах?

Логика тут простая. Звонок должен быть? Должен. Работать должен? Про это ничего не сказано. А раз не сказано, нефиг людей от работы отрывать. У своих есть ключи, а чужим мы не рады. Закрытая дверь меня не смутила. Если есть вход, значит кто-то сюда входит.

Я дождался, пока в заветную дверь пройдет мужчина в белом халате, метнулся за ним, не давая двери захлопнуться и наконец, попал в отделение. Молоденькая сестра, скучающая на посту, оторвалась от телефона и рассеяно посмотрела мои бумаги. Она что-то переписала из моего направления в большую тетрадь, раскрытую на её столе и лениво махнула рукой дальше по коридору, показывая, где моя палата.

Я ещё немного прошел по коридору по направлению взмаха медсестры, изучая номера палат на дверных табличках. Коридор был на удивление прямой и широкий, будто попал сюда из другого здания. Вот и дверь с нужным мне номером. Палата находится недалеко от поста, рядом с просторным фойе. Не знаю, как для больничных палат, но для номеров в отеле такое расположение считалось бы удачным.

Палата мне понравилась. Светлая и просторная, с видом на унылый осенний парк из огромных окон. Четырехместный полулюкс. Что такое полулюкс, я не знаю, но уверен, что моей палате такое название подходит. Еще не люкс, но уже и не казарма.

А что четырехместный, так это точно – в комнате четыре кровати. И это вам не панцирные кровати советских времен, а чудо техники с разными откидными приспособлениями и пультами управления. Нажимая на цветные кнопки пульта, можно поднять на желаемую высоту ноги или голову, включить и выключить светильник в изголовье, вызвать медсестру.

Я с удовольствием поигрался с умной кроватью. Хотел попробовать нажать одновременно кнопки поднятия и головы и ног, но не стал экспериментировать. Мало ли, вдруг кровать захлопнется, как надоевшая книжка, и мой ревматизм пройдет за один сеанс. По принципу: нет человека – нет проблемы (ревматизма). К такому экстремальному избавлению от болезни я еще не готов.