Как показалось Дарье, Баров, глядя несколько снизу на дядю Рому, был настроен позитивно.
– Ну, я бригадир, – пробасил он в лицо ювелиру.
– Я ищу Серебрякова.
– Этот уволен, часто опаздывал. Нам такие не нужны.
– Вы его домашний адрес не знаете? – Баров предпочитал разговаривать с Ромой на «вы», что с его стороны было вполне объяснимо.
– Он что-то говорил... Стойте, я принесу тетрадь.
Дарья не выдержала:
– Как ты узнал?
Антон усмехнулся:
– Именно здесь мне и изготовили сейф. Все сходится, это Серебряков.
Бригадир принес замасленную, с четкими отпечатками грязных пальцев, потрепанную тетрадочку. Неумело пролистав ее куда-то в конец, он наконец нашел нужную графу.
– Серебряков, – читал он вслух, – Университетская, дом четырнадцать, квартира сорок. И передайте этому засранцу, чтобы не попадался мне на пути.
– Не заржавеет, – заверил Баров.
– Не припомните, он женат? – встряла Дарья.
– Девушка, – бригадир сглотнул похотливую слюнку, – у него никого не было. У такого мудака не может быть бабы.
Дарья взглянула на бухгалтершу. Та стояла на таком расстоянии, чтобы все слышать, но одновременно можно как бы сказать, что ничего и не слышала, и ей при этом можно поверить. В общем, хитрую позицию заняла – держала дистанцию. Но слова до нее долетели, потому как Рома не был работником библиотеки и большую часть рабочего времени общался с работягами на повышенных тонах. Что было обусловлено или шумом, издаваемым при работе, или отсутствием такового, то есть при безделье.
– А чем он занимался у вас? – Антон не предполагал, что вопрос вызовет столько эмоций.
– Серебряков делал сейфы, но мы, кроме них, и ворота, и стальные двери, и решетки, и стальные гаражи делаем, емкости на дачи. Любой чертеж принесите – мы изготовим.
– Хорошо, буду иметь в виду.
Шорох шин заставил обернуться Дарью и Антона. Клавдия Евгеньевна сидела за рулем «Хьюндаи» и спешила побыстрее убраться с глаз.
– Совсем охренела баба! – выругался Баров, наблюдая, как его машина исчезает за поворотом.
– Это че, машину угнали? – не понял Рома.
– Бригадир, – засуетился Баров, – у тебя тачка есть?
– Только «уазик». Вон стоит.
– По фигу. – Антон отсчитал ему двести тысяч. – Дай водилу, мы денек покатаемся.
– Тимохин! – заорал Рома, засовывая деньги в карман потертых джинсов.
Словно из ниоткуда появился все тот же мужичок в фуфаечке, загоравший на солнышке.
– Тимохин, будешь с этой молодой парой весь день и повезешь, куда попросят.
Обладатель клетчатой кепки интенсивно закивал, предвкушая калым.
* * *
«Вон стоит» оказался старым, давно не мытым железным гробом на колесах с абсолютно не гасящими удары амортизаторами и рваными сиденьями.
Контраст между современным корейским автомобилем и совковыми «колесами» был разительным. Как Дарья ни пыталась, но найти хоть один работающий датчик на панели она не смогла.
– Как вас зовут? – поинтересовалась она у водителя, пока он выруливал на трассу.
– Да зовите Тима или Тимоха.
Обращаться к мужчине, который разменял пять десятков лет, «Тимоха» Дарья не могла.
– А имя-отчество как?
– Имя? Так имя и есть: Тимофей Тимофеевич Тимохин. Куда ехать-то?
– Университетская, четырнадцать. – Антон обнял покрепче Дарью, потому как впереди был участок дороги, на котором асфальт клали в дождь. Результатом чего явилось множество бугорков, и гасить их пассажирам, впрочем, как и водителю, предстояло полушариями спинного мозга.
