– Ловушка! – заорал Ону, почти уже обвитый стройными кнутами плакучих ветвей. Веревки не только держали, но и пытались сорвать одежду.
Недолго думая, маг бросился наутек, наступая на полы реющей рясы. Вспомнил, что идиота-напарника нужно спасать, однако было уже поздно… Лихорадочные всхлипы артикулировали в горле Ону и эхом отзывались в голове мага. Меркуриус приказывал веткам отсохнуть, но едва одни, стремительно пожелтев, поникали, другие отрастали тут же и опять хватали Ону за все части тела.
По земле будто прокатилась волна. Атмосфера пропиталась беспощадными флюидами похоти – казалось, даже воздух вокруг может затвердеть и отыметь в любую доступную щель. Впрочем, в недоступную тоже. Откуда ни возьмись, несколько стай алчущих особей инкубов бежали прямо на мага. Вокруг них витало миражное облако разгоряченного пара, их ноздри выдыхали клубы едкого пьянящего дыма. Но все они воняли спермой. Их голодные глаза без век с вожделенным безумием взирали на двух участников. Отталкиваясь от земли в прыжке, взрыхляя почву, они ринулись к парализованному магу, надышавшемуся парами хтонической, демонической похоти. Кроме двигающихся мышц, из которых целиком состояли тела самцов, энергичней всего раскачивались в стремительном беге их огромные арбузные яйца, и всегда эрегированные члены зацепляли покров травы.
– Нееет… – проорал муз, и то было последним словом.
Бойкий инкуб в прыжке достиг его рта, повалил на спину, жестко впечатывая член меж раскрытых челюстей. Стоит капле смазки, фрагменту слизистой, слюны попасть в организм существа, и оно уже не сомкнет челюсть во время принудительного минета. Стоит ядовитой сперме попасть в организм, и существо уже не остановится, забудет всю свою жизнь, трахаясь до смертельного изнеможения.
Тут налетели, словно тля, другие особи, рывком освободив тело муза от платья. Они страстно ощупывали каждый сантиметр кожи. Двое мигом втерлись в подмышки, двое облизывали соски, один инкуб с ходу овладел задним отверстием. Их лоснящиеся члены почти светились и блестели в смазке. Еще двое, после непродолжительного петтинга, разом вошли в вагину, а двое самцов натирали языками, обхаживали крошечный член. Маг и не знал, что музы – гермафродиты. Он, в принципе, ничего уже не знал, потому что в следующую секунду несметная храбрая стая ебарей молниеносно накинулась на него.
Один из темпераментных инкубов потянул Меркуриуса за бороду, опуская сжатые до синевы губы на свой спелый член. Почему-то губы сами собой разжались, и маг против воли впустил напряженную плоть, густо перетянутую венами. Циркуляция демонической крови в этих венах на громадном фаллосе ощущалась языком, небом и гортанью, когда он просовывался, всецело заполонив мужской рот. Оттягивая мага за волосы и притягивая обратно за затылок, инкуб трахал рот то нежно, то яростно, сам при этом источая такую сладкую энергетику – ни с чем не сравнимую, тропическую, кипучую. Вокруг стояли другие самцы и надрачивали, и питались этой аурой, растягивая удовольствие, не спеша пронзить анус жертвы. У них были натуральные дубины вместо половых членов, и они похлопывали по раскрытым ладоням своими округлыми концами, во много раз шире диаметром самого ствола.
Затем, наевшись гормонального мяса, напившись феромонов пота, с необузданным рвением несколько ртов азартно боролись за член мага, осушая его раз за разом. Меркуриус и сам не понимал, как мог кончать столько, ведь в подавленном подсознании сидела мысль: если они с музом выживут – это будет чудо…
