Несколько месяцев назад Гребнев почувствовал, что перспектива завтрашнего дня стала для него неопределённой. Смысл работы Олега Петровича заключался в том, чтобы помогать исполняться намеченным планам, но они перестали быть ясными. Какая информация будет предложена людям? Что отвечать на возникшие вопросы? Какие проекты передадут в работу? Что будет дальше? Гребнев нуждался в ответах, но, по своему мнению, их не получал. Кроме людей, активно занимавшихся политикой, ответы в действительности мало кого интересовали. Он оценивал ситуацию как непонятную, долго находиться в таком положении не мог, и ему оставалось только ждать.
* * *
С утра Олег Петрович находился в офисе. Он давно заметил, что люди, которые обращаются к нему за консультациями, часто принимают решения в последний момент, а конец года вполне подходил под такое определение. Поэтому в любое время могли состояться незапланированные встречи, и быть к ним готовым значило получить нового клиента.
Из своего директорского кабинета Гребнев несколько часов обзванивал друзей и знакомых, поздравляя их с наступающим Новым годом, и просматривал новые, интересовавшие его ролики, выложенные в YouTube. Время до середины дня прошло с пользой.
Оторвавшись от собственных отвлечённых мыслей и созерцания сумеречного города, Гребнев решил пообедать. Он быстро надел куртку, спустился из офиса на улицу, пробежав по подземному переходу и проскользив в летних ботинках последние сто метров, вошёл в «Кафе Пушкинъ» и вскоре, сидя за столиком и зная меню на память, делал заказ официанту. Салат «Оливье тре деликат подъ соусом Провансаль» и «Котелета телячIя, рубленная по рецепту Пожарского, гарнированная жареной картофелью» ждать себя не заставили.
Ресторан «Кафе Пушкинъ» последние несколько лет оставался его любимым местом, зайти и отобедать в которое можно было двадцать четыре часа в сутки. У гардероба в приглушённом освещении гости могли полюбоваться на себя в большое напольное зеркало Морена, но не все смотрели на себя со стороны. Посетители оказывались в залах, своим убранством напоминавших комнаты дворянской усадьбы царских годов. Униформа персонала, подобранная по фасону и цвету к обстановке, подчёркнуто уважительная манера общения официантов с посетителями, меню, составленное из блюд по старинным рецептам и написанное в стиле и грамматике стародавних времён, – всё это делало ресторан интересным заведением, не похожим ни на одно другое; заведением, предлагавшим вместе с едой нечто большее. Истоптанный мрамор на полу, стены в пятнах и трещинах, потёртые со временем предметы интерьера были изготовлены к открытию ресторана в декорационных мастерских киностудии. Если, проходя из гардероба в зал, постучать костяшками пальцев по настенной плитке, выглядевшей как каменная, палец не чувствовал твёрдости – в ответ раздавался глухой звук, который издают изделия из гипса или пластика. О том, что в ресторане всё не совсем так, как представляется, и старые предметы обстановки – это новые, искусственно состаренные вещи, одни посетители – в большинстве своем – не знали, а другие, как Гребнев, не придавали этому значения.
В городе открылось ещё несколько заведений в дизайнерских интерьерах и разных кулинарных направлений – с высокой европейской и русской кухней, – рассчитанных на посещение состоятельными людьми. Выбирать из них можно было по предпочтениям. К примеру, любители итальянского стиля в интерьере и еде ходили в ресторан, носивший имя сына царя Салтана – опять же героя из произведения Пушкина. Но ресторан «Кафе Пушкинъ» имел особенный колорит: почти всерьёз он предлагал гостям почувствовать себя уважаемыми персонами давно ушедшего века. Предложение нравилось им и благосклонно принималось.
