Стоял октябрь. Тринадцатое. Среда. Закончился рабочий день. Народ спешил домой.
– Уже неделю как пошли опята! – услышал Алексей в конце смены в заводской проходной.
Алексей, пятидесяти лет от роду, с пивным животиком, был заядлый грибник, ему нравились маринованные опята, не переросшие лопухи, а маленькие как макарончики. Они очень хорошо шли под картошечку с рюмочкой водочки, особенно после баньки. А баньку он любил.
Позвонил жене: – Я после работы за опятами, в свой лес!
Та заворчала: – Куда!? Скоро ночь на дворе, пока доедешь, будет темно. Давай вместе в выходной.
– В выходной уже лопухи будут. А я быстро, одна нога здесь другая там!
– Не забудь от клеща побрызгаться! – напутствовала жена.
– Побрызгаюсь!
– А ты знаешь, какое сегодня число? – на всякий случай спросила жена, в надежде что передумает.
– Знаю! – неохотно ответил Алексей, – было тринадцатое, – и на всякий случай перекрестился и плюнул через левое плечо.
– Поеду!
Смешанный, изрезанный оврагами вдоль и поперек лес, растянулся вдоль дороги на восемь километров, а в ширину на три. Свернув с проселочной дороги, он припарковался вначале опушки, от которой собиралась отъезжать машина Ока.
– Есть грибы? – поинтересовался он.
– Есть, – доложил пожилой водитель, показывая на полные корзины. – Смотри не заблудись, тут одни овраги.
Алексей был частым гостем в этом лесу, ориентировался, как рыба в воде.
– Не заблужусь! – уверенно ответил он, – я здесь каждый кустик знаю!
– Ну, ну! – хитро усмехнулся водитель в возрасте, – и на старуху бывает проруха, и показал на небо.
Солнце пряталось за горизонт, небо заволакивали свинцовые тучи. Переоделся. Из кармана дверцы достал аэрозоль и, направив на голову, нажал. Баллончик тихо пукнул, и как не старался Алексей выдавить из него еще порцию, не получилось.
– А, ладно! Авось, пронесет!
До оврага, где должны были быть опята, если идти по тропинке – минут двадцать, а если срезать угол – десять.
Чтобы успеть до темноты и дождя, Алексей решил срезать угол.
Дышалось после городского воздуха легко, он спешил, не замечая ни густого валежника, ни бурьяна, не своего пивного животика, легко перепрыгивая через поваленные деревья.
А вот и первый овраг, знакомый ему пенек, весь усыпанный мелкими, как муравьи опятами, у молодой березки, стоящей на вершине оврага.
– Резать такие жалко! – Алексей поспешил дальше. Незаметно пересекал один овраг за другим и, наконец, долгожданные опята нужного размера.
Как невозможно оторваться от семечек, так и невозможно было оторваться от сбора грибов, которыми были усыпаны пеньки. Алексей спешно наполнял хозяйственные сумки и рюкзак, и, в конце концов, победив жадность, сказал – Все! Пора возвращаться.
Огляделся по сторонам. Видимость была в пределах двадцати метров. Место ему показалось не знакомым.
Редкие звуки машин, еще недавно доносящиеся с проселочной дороги, уже не доносились. Шипел о листву дождь, тыкался в лицо, скатывался за шиворот.
– Куда же я забрел? – снова оглянулся по сторонам Алексей, в надежде найти хоть какую-то примету. Овраги и деревья в темнеющем лесу были одинаковы.
