Однако подобные мысли особо меня не утешали.
А вот двое из моих товарищей по несчастью, похоже, не очень-то и опечалились из-за того, что их «забрили в солдаты».
– Кормить будут? – уточнил один из них у конвоиров.
– А то! От пуза! – ответил бравый стрелец.
– А платят чего? – прищурился второй.
– Так это ж не работа! Это служба! – хохотнул тот же конвоир. – Не землю же пахать будешь, а копьем тыкать да из лука пулять.
Ну ладно стать служивым. Я, в общем-то, согласился бы немного побыть у какого-нибудь знатного рода магическим бойцом.
Мне, один блин, нужно искать ответы на свои вопросы. Вдруг чего для себя и вызнаю полезного. А как только пойму, что ничего интересного для меня там нет, так и сбегу незамедлительно.
Но становиться стрельцом…
Нет уж. Слишком низок статус. Это я не к тому, что моя планка будет чрезмерно занижена, а дело в том, что у стрельца – нет ни свободы передвижения, нет ничего личного, а сплошь – «коллективное», да еще и нескончаемая муштра и, возможно, палочная дисциплина.
В княжестве Даарр подобные методы не в чести, но знающие люди поговаривали, что многие аристократические семейства не гнушаются любыми средствами, чтобы их войско не разбежалось. И вводят суровые меры официально, либо попросту закрывают глаза на такие вещи, отдавая всё на откуп стрелецким командирам.
А я ж такое не вынесу! Да и терпеть не собираюсь ни минуты!
Вскоре мы вышли на уже знакомые мне улицы.
Вкрадывающиеся догадки меня не обманули – наш отряд направлялся к тому самому огромному боярскому прапору – черному со светлыми полосами, который раньше служил нам с Пахомом ориентиром, но совсем для другой жизни – развеселой, наполненной приятным времяпрепровождением в Жучкином сквере.
Конечно, нам не довелось…
Но всё же предполагалось.
Показалась деревянная вышка, нависающая над высоким забором. Часовой, приметив нас, засуетился и крикнул кому-то внизу. И как только мы подошли, крепкие железные ворота с противным скрежетом разъехались в стороны.
«Вперед! Шагай живее! Клык вам в кадык!» – сопровождающие толкали нас копьями в спины, когда мы замешкались у входа.
Прежде чем вступить в новую жизнь, всегда ведь хочется призадуматься да присмотреться, а не бесшабашно бросаться в омут с головой.
В дальнем углу просторного двора стоял низкий длинный барак, а территория, прилегающая к нему, была обнесена плетеной изгородью. Не то чтобы невозможно было ее перелезть, но и так просто ее не преодолеешь: прыгать – высоко, а чтобы ногой упереться в скрученные ветви – надо еще приловчиться.
Конвоиры завели нас за этот плетень и отпустили – обживаться по месту нашей новой прописки. В бараке, куда мы вошли, уже скопилось десятка три новобранцев. Похоже, что все они также точно попали в жернова случайной уличной «рекрутской повинности».
Кого здесь только не было.
Больше всего, разумеется, горожан из бедных слоев населения, судя по их внешнему виду. Попались и некоторые мужики, видимо, из тех, кто приехал в столицу поживиться. Они держались особняком. Я пригляделся – Устина среди них не оказалось.
Еще тут были угрюмые типы в изодранных одеждах, напоминающих стрелецкую форму. Наверняка с военной службой они знакомы не понаслышке, уже состояли в чьем-то войске. А вот дезертировали они или их выперли за провинности – теперь уже никому не дознаться.
Скорее всего, новым командирам до таких выяснений и дела нет. Им главное набрать рекрутов, как можно больше, а побежать с поля боя – каждый горазд. Так что все одно – за всеми придется одинаково присматривать: хоть он – беглец со стажем, хоть он – салага необстрелянный.
