Жулики местные его слушались и порядок в селе был почти идеальный. Дел конечно хватало и участковому… но больше так… велик угонят, да в саду набедокурят. И вот слово за слово, Жентос (так его звала местная братва) из сумбурной речи Михалыча понял, что кто-то того обидел и очень сильно. Непорядок на территории. Далеко ходить за свидетелями было не надо. Для началу Женька взял, да и позвонил старому другану детства-тот был в каких-то родственных отношениях с семьей Михалыча. Ну они конечно сперва встретились и поговорили за жизнь. Друг за годы тоже возмужал. Но впрягаться в «блудняк» не имел никакого желания. Так они и стояли-судачили за жизнь… один в кожаном плаще до пят… другой в кожаной куртке.
– Эки «гестаповцы»! – пронеслось и затихло в вечернем воздухе.
Обидные слова задели обоих. Жентос решил исправить несправедливость.
– Давай-ко, брат, заглянем в одно место в гости?
Что им-трезвым, молодым и сильным!? Взяли, да и зашли к обидчику Михалыча в гости. Вид дяденьки 2м 04 см. ростом, и убедительно складная речь не оставляли обидчикам ни единой лазейки и успешного окончания разговора с самого начала. Да и как тут исправить инсульт? Мафиозо же дал время на исправление и осмысление греха. С тем и ушли.
«ЭТО ЖЕ ГЕСТАПО! Мы в милицию позвоним-«грозно раздавалось в телефонных трубках всех родственников подряд. Кто сдал-догадаться так и не могли. Перессорились все. Но на всякий случай стали приводить всякие документы и наследные свои дела в порядок. Мало ли?!!! А приводить в порядок было что. Судом установлено – мухлеж и подделка… и дарственная и завещание. Не оформляли родители ни-че-го! Надеялись-братья-таки… по-братски и поделят… родные ведь.
А Женька-бандит никого убивать и не собирался… просто не любил бардака. Но поход свой к олухам таки не отменил. Прищучил где-то около дома вечерком… покурили-выпили. Тему помощи бедному Михалычу закрыли быстро и безболезненно. С деньгами надо расставаться легко. И надо же! Прилетел к Михалычу как-то «белый ангел»…
Уж не знаю насколько обнял его он своими крылами, но стал похаживать инвалид на рыбалку… и успешно. Говорил мало, но зато внятно. За собой ухаживал сам, и жена Галя не могла нарадоваться на помощника (хоть какого) на грядках. Так прошло несколько лет. Люди в селе рождались и умирали, женились и разводились… тырили что плохо лежит. В общем как везде и всюду. За очередной зимой замаячило весеннее равноденствие. Зима была суровая и никак не хотела расставаться со снегом. Любителям зимней рыбалки это было только на руку-какое счастье последний лед! И Михалыч напросился с мужиками на лед. Даже свой старенький «Москвич» выделил безвоздмездно, то есть даром. Поехали ватагой не малой… машин с десяток… и родные и близкие… и всякие! Последний лед! 1 апреля…
Было еще совсем темно. По льду залива расползались темными пятнами рыбаки. Попыхивали цигарки, раздавался благородный матерок, шутки-прибаутки. Кто за чем! Кто уже поднимал стакан, а кто бурил 220 лунку. «Давай-ка накатим «самоплясу» за примирение-" услышал Михалыч совсем рядом-«поди -чай не «причащался-то» давненько? У меня «первач»!» Сели-обнялись, Михалыч смачно крякнув хватил рюмашку «мутненькой»…закусил, как обычно, хлеб с маслом да с солью и луком. Жизнь налаживалась. Поговорили-разошлись. Часа через два проходя мимо Михалыча кто-то из мужиков поинтересовался клевом. Тронул его за плечо… тот упал на бок. Вроде как пьяненький? «Мужики! Михалыча бы это… куда положить… вроде уснул…» положили в багажник его же собственного «Москвича» и ушли дальше на лёд.
