Дневниковая запись: 1 февраля 2012 года, Гавана
Можно сказать, он у меня поселился. Сказал, что будет уезжать иногда к матери, она живет за городом, но остальное время хочет проводить со мной. Не знаю пока, радоваться или нет. Вчера валяли дурака почти до обеда, потом поехали к нему на репетицию. Репетиция была на задворках дома культуры – старого разваливающегося особняка. Длилась меньше, чем разговоры, что купить для какой-то вечеринки и по сколько скидываться. Вот поют и играют они без рассуждений, сразу и стройно. А деньги на еду – сложный идеологический вопрос. Дул сильный ветер, кидал мне на голову подсохшие неведомые цветы, парни играли румбу, а я сидела на очередном теплом камне и думала, что это лучшая зима в моей жизни.
Хосе внимательно относится к тому, чтобы все со мной познакомились, расцеловались и вообще с гордостью меня всем предъявляет. Вопрос, могу ли я кому-то в сети показать его фотографии, таким образом для меня решен: было бы решительно невежливо не похвастаться друзьям своим парнем. Директо́ра дель групо – хрупкая решительная мулатка – посмотрела на нас, покачала головой и спросила, где его теперь искать если что. Он попросил меня дать ей мой телефон и пошел играть дальше. Пел и плясал так, что директо́ра только диву давалась. Все остались нами довольны.
Прибежал какой-то незнакомый негр, предложил купить спагетти по 10 песо насьональ за пачку. В магазинах по 30. Хосе взял две пачки и сказал, что будет готовить для меня спагетти по своему рецепту. И правда потом приготовил громадную кастрюлю, с прихваченным на рынке хамоном, так что у нас теперь ужинов готово на неделю вперед. Живя одна, я успела от такого отвыкнуть, и вид этой кастрюли меня вводит в легкий ступор.
Пока он возился на кухне, я спала без задних ног, потому что часа в три дня мы зашли в Переулок вроде бы на минутку, а остались до вечера. Там был день рождения Мариты и Тео. Марита жена Освальдо, Тео друг Хосе, в общем нас моментально взяли в оборот, и уходить было неудобно. Тем более что прямо у ворот стояла ванна с дровишками, а над ванной на вертеле жарился поросенок. Я такого вообще никогда не видела. Выбор очевиден, спагетти могли подождать. Хотя пока мы дождались той еды, можно было смотаться домой, съесть спагетти и вернуться. Пока же мы валялись на одной из скамеек работы Освальдо, сделанной из старой ванны, пили халявный ром на голодный желудок, и трепались со всеми, кто подходил. Мой испанский с каждым глотком становился свободнее.
Посреди переулка сидел Освальдо, довольный, как слон: картину только что дописал. Перед картиной и сидел. Часа через два – ура-ура – нам принесли обугленных свиных шкурок. Это замечательный момент, особенно когда полдня не жрамши, но уже пьян, жуешь жирную соленую свиную шкурку и предвкушаешь, что скоро будет что-нибудь посерьезнее.
Обстановка была самая мирная, но от обилия разговоров на испанском – вот как глаза открыла, так и началось, и до темноты, и после ее наступления – мой мозг начал не то что кипеть, а просто отказываться работать. Вроде бы чувствую себя в разговорах неплохо, но это, очевидно, отъедает большую часть внутренних ресурсов. Тем более что сейчас все в кучу – новые отношения, новые знакомства, новая обстановка, море музыки. Когда стемнело, я начала клевать носом. А когда Хосе еще часа через полтора решил, что нам пора поплясать, чуть не наорала на него кубинским матом. Сдержалась и сказала, что устала и хочу спать. Ну еще немножечко, взмолился он. Завтра будешь спать до часу, двух, трех, пяти!
