Семь историй о любви и катарсисе. Цикл квинзитивной прозы - страница 17

Марина в очередной раз оживила в памяти слова Михаила:

«Для чего? Чувствую, что очень надо, а выразить словами трудно. Но попробую… Нужна поддержка человека из окружения, противоположного тому, которое было у меня до тюрьмы. Пусть это будет пока даже всего один человек, но светлый, добрый, искренний. И вы, Марина, именно такой. Вернее, такая. Я уверен в этом…»

О себе она решила говорить минимум, а о своей принадлежности к монастырю – пока ни слова. Как она себя не упрекала, но не могла настроиться на стопроцентное доверие к Михаилу. Не могла не исключать мошенничества с его стороны. Откуда, например, в условиях тюрьмы доступ к интернету, общение на форуме? Да и само по себе знакомство по интернету было для неё, словно полёт на Луну – неожиданно-чуждым событием.

Вечером она ещё немного поработала в приходе – провела своего рода мастер-класс по рукоделию. Затем побродила по городу и узнала у прохожих, как добраться до того места – фонтан на Советской площади, – где завтра должна состояться встреча с Михаилом.

И вот завтра сменилось на сегодня. Проснувшись, Марина усиленно помолилась за благополучный исход встречи. День был субботний, поэтому в приходе нужно было работать только до полудня.

Время шло быстро. Но с каждым часом волнение нарастало.

Получилось освободиться уже в половину двенадцатого. Приход находился в двух-трёх минутах ходьбы от дома, и у Марины было время в запасе. Она успевала зайти домой, перекусить, переодеться и не спеша отправиться на место встречи. Упрощало задачу то, что ей доводилось уже быть в Гродно два раза (тоже по монастырской службе) и она хорошо ориентировалась в некоторых районах города.

Марина чувствовала себя как-то неуютно даже в лёгком летнем платье, которое в последний раз надевала лет пять назад. За это время то ли она выросла, то ли платье село после стирки, но оно оказалось выше колен, и это смущало Марину. Да и туфельки эти на каблуках – хоть и невысоких – так неудобны, несуразны (и её душе, и её телу всё-таки так дóроги монашеские одеяния). Бедные женщины, стоит ли всех стараний и жертв та красота, которая пусть и искусно, но всё же искусственно создана?..

Эти мысли и нарастающее волнение вывели Марину из равновесия. Боже, кто б мог подумать-поверить даже меньше недели назад, что она в таком виде будет спешить на свидание с мужчиной, буквально на днях освободившимся из колонии, да и с которым познакомилась по интернету. Словно бес попутал… И если бы не благословение отца Ильи, то ни за что на свете не согласилась бы на этот шаг. Текла-текла её жизнь монастырская, как ровная, тихая речушка. И вдруг на тебе такой водопад крутой…

Вот уже и мужчины и на остановке, и в транспорте посматривают на неё оценивающе. И взгляды эти ей так чужды, словно в диком лесу оказалась.

А тут ещё, вспомнив, что хотела голову платком укрыть, обнаружила отсутствие платка в своей сумочке. Только эта сумочка, где лежала иконка Девы Марии, только крестик на шее, окроплённый святой водой, да образ отца Ильи охлаждали пыл негодования, а сердце – согревали.

Когда она подошла к тому самому фонтану на Советской площади, и сердце от волнения готово было вырваться из груди, Марина подумала о том, что вряд ли будет ей по силе вся эта ноша мирская, что потребность в семейном счастье становится какой-то надуманной, нереальной.

А когда увидела мужчину, схожего по приметам с Михаилом, – высокого роста, коротко стриженный и в чёрных очках, – да ещё с наколками на мускулистых руках, да ещё жующего жвачку, плюс громко беседующего по телефону, не стесняясь бранных слов своих, то… Была готова хоть сквозь землю провалиться. И это стало кульминацией всему.