Большое красное лицо сестры Жорж покраснело еще сильнее, но она сохраняла терпение.
– В обычных условиях так и есть, – согласилась она. – Но у нас – или, вернее, у меня – есть с собой деньги, на которые мы покупаем продукты, и когда мы все купим, вы это понесете. Карманные воры крадут, чтобы поесть, n’est-ce pas?[41] Им все равно, деньги это или продукты, и большинство из негодяев настолько ожесточились, что охотно украдут у самого Господа Бога, не говоря уж о парочке глупеньких послушниц.
Что до Джоан, то ей хотелось увидеть все, включая карманников. К своему восторгу, она узнала тот самый рынок, через который они проезжали с Майклом в первый день, когда она приехала в Париж. Правда, его вид напомнил ей о страхах и сомнениях того дня – но пока что она задвинула их подальше и окунулась следом за сестрой Жорж в потрясающий круговорот цветов, запахов и криков.
Джоан шла за сестрой Жорж и сестрой Матильдой по рыбным рядам. Запомнив особенно занятное выражение, она собиралась спросить у сестры Филомены его смысл. Сестра Филомена была чуть старше ее, но болезненно робкая и с такой нежной кожей, что вспыхивала словно яблоко при малейшем поводе. Сестра Жорж торговалась за большие закупки камбалы, морского гребешка, маленьких, серых, прозрачных креветок и огромного морского лосося. Бледный весенний свет переливался на рыбной чешуе розовыми, синеватыми, серебристыми искорками, а для других оттенков Джоан даже не знала названий – рыбы были так прекрасны даже в смерти, что у Джоан перехватило дыхание от восторга перед чудом творения.
– Ой, сегодня у нас буйабес! – тихонько воскликнула Мерси. – Délicieuse![42]
– Что такое буйабес? – шепнула ей Джоан.
– Рыбная похлебка – тебе понравится, вот увидишь! – Джоан и не сомневалась в этом. Она росла на Шотландском нагорье в бедности, постигшей страну после Восстания, и ее потрясли новые, восхитительно вкусные да и просто обильные монастырские блюда. Даже по пятницам, когда все постились в течение дня, ужин был простым, но вкусным – острый сыр на ржаном ореховом хлебе с ломтиками яблок.
К счастью, лосось был таким огромным, что сестра Жорж договорилась с торговцем о доставке его в монастырь вместе с другой купленной рыбой, таким образом, у них оставалось в корзинах место для свежих овощей и фруктов, и монахини перешли из царства Нептуна во владения Деметры. Джоан надеялась, что она не совершила кощунство, вспомнив о греческих богах, но не могла забыть книгу мифов с замечательными, раскрашенными от руки иллюстрациями, которую отец читал ей и Марсали в детстве.
В конце концов, сказала она себе, нужно знать греков, раз ты изучаешь медицину. Она немного боялась работы в больнице, но Бог повелел людям заниматься такими вещами и, раз такова Его воля, то…
Она не успела додумать эту мысль, потому что увидела изящную, темную треуголку с закругленным голубым пером, медленно плывшую через людскую толпу. Кто это? Да, Леония! Сестра покойной жены Майкла Мюррея. Движимая любопытством, Джоан взглянула на сестру Жорж, которая внимательно разглядывала огромный развал грибов. «Господи, неужели люди едят такие вещи?» – мимоходом подумала она и скользнула за тележку с салатной зеленью.
Она решила подойти к Леонии, попросить ее сказать Майклу, что ей надо с ним поговорить. Может, он придумает, как посетить монастырь… Но не успела Джоан подойти к ней, как Леония оглянулась через плечо, словно опасалась, что ее увидят, и нырнула за занавеску, висевшую на небольшом фургоне.
