– Что с ним? – Андрей присел на корточки, откинув простыню. Голос его был хриплым, как после долгой ночи без сна, и он мысленно выругал себя за это – нельзя показывать слабость, не здесь.
Мужчина, лет тридцати, лежал, скрючившись, с застывшим лицом – глаза раскрыты, рот открыт. Кожа была бледной, почти серой, с тонкими синими прожилками. Азмирович выпрямился, снимая нитриловые перчатки с тихим чпоком.
– Ран нет, крови тоже, – голос его был ровный, почти без эмоций. – Смерть около трёх ночи. Кожа высохла, будто из него вытянули всё до капли.
– Вытянули? – Андрей нахмурился, вглядываясь в серую поверхность. – Ты серьёзно?
– А ты сам посмотри, – Азмирович пожал плечами, ткнув пальцем в тело. – Ни кровоизлияний, ни следов. И знаешь, я читал про такое… в старых книгах, где тьма забирает всё, что может.
– Вампир? Да тут сам Дракула бы обосрался, – Матвей фыркнул, но тут же осёкся под взглядом Андрея. – Ладно, молчу. Хотя жутко, согласен?
Андрей кивнул на запястье жертвы.
– А это что?
На бледной коже темнел символ – круг с семью пересекающимися линиями, выжженный, но без ожогов. Андрей провёл пальцем над ним, не касаясь.
– Печать какая-то, – сказал он тихо. – Сфотографируйте, пусть разберутся.
– Уже, – Матвей кивнул на фотографа. – Но скажу тебе, Андрей, это не просто псих с ножом. Тут что-то… ненормальное.
Свет фонаря мигнул, выхватив из-под простыни сжатую руку. Между пальцев блеснул металл. Ключ. ключ выглядел старым, с рукоятью, покрытой пятнами ржавчины и символами. Андрей застыл. Тот самый ключ. Ключ из его снов. Перед глазами вспыхнули образы: тусклые свечи, каменные стены, шёпот из темноты. Он невольно отшатнулся. Ключ как будто смотрел на него.
– Андрей, ты чего? – Матвей шагнул ближе, прищурившись. – Бледный стал, как этот покойник.
– Ничего, – буркнул Андрей, отгоняя остатки видения. – Забирайте ключ, пусть изучат. И свидетелей проверьте.
– Да какие свидетели, – Матвей закатил глаза. – В три ночи тут только крысы шныряют да ветер воет. Никто ничего, впрочем, как и всегда.
Андрей кивнул, но знал: это не важно. Ключ был не просто уликой. Это было звено – к чему-то древнему, зловещему. И, возможно, к нему самому.
Андрей вернулся домой поздно. Квартира встретила его гулкой тишиной, нарушаемой только жужжанием холодильника. Он бросил куртку на стул, но промахнулся и она упала на пол. Щёлкнул выключателем настольной лампы. Мягкий свет разлился по комнате. На столе лежала стопка бумаг, старый блокнот и фотография – он, ещё ребёнок, рядом с бабушкой, улыбающейся на фоне деревенского дома. Её руки пахли травяным чаем, а голос дрожал, когда она шептала ему перед сном: «Берегись ключей, Андрюша, они тебя найдут». Тогда он смеялся, но теперь эти слова вызывали тревогу и уже не казались смешными.
Он достал блокнот, ручку и набросал: Ключ. Символ. Нет крови. Нет свидетелей. Слова смотрели на него с бумаги, но не складывались в ответ. Слишком много пустоты. Андрей откинулся на кровать. Уставился в потолок. Пальцы сжались сами собой. Глаза начали слипаться. И Андрей не заметил, как заснул.
Коридор, узкий и сырой, уходил куда-то вниз. Там не было света. Шорохи, глухие голоса. Пол под ногами дрожал, стены сочились чёрной жижей, пахнущей серой. В глубине полумрака стояла фигура. Она была высокая, в тяжёлом плаще. В её руке поблёскивал ключ – массивный, старинный, испускающий багровое свечение. Фигура шагнула вперёд, бесшумно, как призрак. Стало тяжело дышать. Она протянула ключ, и пол треснул под её ногами, выпуская тьму. Капюшон упал, обнажая лицо – знакомое, но искажённое, с пустыми глазницами, из которых текла чёрная кровь.
