Надоело говорить и спорить,
И любить усталые глаза.
В флибустьерском дальнем синем море
Бригантина поднимает паруса,
Бригантина поднимает паруса.
Весь первый куплет мальчики и девочки нашего отряда подпрыгивают на ходу, пытаясь добиться поступательного движения в ногу.
И в беде, и в радости, и в горе
Только чуточку прищурь глаза –
Ты увидишь, как в далеком синем море
Бригантина поднимает паруса,
Бригантина поднимает паруса.
Дорога от корпуса до линейки заканчивается после второго куплета.
Надоело говорить и спорить,
Надрывать до хрипа голоса.
В флибустьерском дальнем синем море
Бригантина поднимает паруса,
Бригантина поднимает паруса.
Третий куплет, он же первый, наш отряд поет, тупо маршируя на месте, по прибытии на отрядную линейку. Брр! Я вместо слова бригантина в знак тихого протеста пел негромко про «блевантину», «скарлатину» и «три кретина».
Вот с такой колченогой гунделкой нашему отряду предстояло жить всю смену и еще выступать на дружинном смотре строя и песни.
В этом году с названием отряда случился затык. «Красный сокол», «Чебурашка», "Марат Козей", «Юный пищевик», «Ну, погоди»… Женя решительно тряс головой, отвергая все варианты. Я от скуки цинично пошутил, предложив и в этом году отряд назвать «Бригантина». И тут случилось страшное: Женя оживился, резво, как большая муха, посучил ладонями и сказал, что название, на самом деле, замечательное, тем более, что и песня для него уже есть.
Так началось зеркальное продолжение прошлогодней вселенской тоски, когда несколько дней до обеда все отряды обустраивали свои отрядные линейки. Сдирали молодую траву, насыпали песок, носили в пожарных ведрах щебень, дабы из него, как говорил наш Женя, «вылаживать» девиз отряда, линии построения и прочую декоративную красапету.
Июнь начался с жары, но, несмотря на то, что рядом с лагерем под косогором была полноводная русская река с пологим песчаным берегом, никто из персонала не собирался организовывать нам купание – только термоядерное солнце и обезьянье колупание на тряпичных подстилках в центре ближней лесной поляны после ежеутренней часовой репетиции грядущего смотра пионерской зрелости.
Конечно, мы с нетерпением ждали вечернего кино. Еще мы ждали танцев для старших отрядов. Ждал танцев и я, вовсе не предполагая, какую свинью мне уже заказала судьба. Холодная испарина пробила меня навылет, когда за час до долгожданного мероприятия я увидел движение пионерских масс в сторону комнаты хранения чемоданов. Народ потянулся за нарядностями для томного пионерского вечера. Только тогда мне открылось, что в пионерских шортах на танцы я идти не могу, а из длинного – у меня только черные тренировочные штаны с яблочной вытяжкой в коленях. Вместо моих единственных серьезных штанов фасона «Техасы» с жестяными клепками мама заботливо вложила в чемодан белые физкультурные трусы с игривыми рукотворными ленточками по флангам.
Впрочем, мудрые люди давно заметили, что не только большая беда, но и среднего калибра неприятности не любят ходить в одиночку.
Вот и с авиамодельным кружком тоже получилось совсем не так, как мне это рисовало мое воображение. Авиамодельного кружка в лагере не оказалось, был кружок «Умелые руки», который помещался в фанерной избе за столовскими сортирами. Внутри избы висел едкий дым от множества выжигательных аппаратов, посредством которых горластая октябрятская мелкота уродовала разделочные доски для милых мам и бабушек. Мятый мужчина, источающий пары уксусного альдегида, раздраженно кинул мне на верстах невзрачную картонную коробку.
