– Увы, мало кто это может вместить и реализовать, как и предупреждал Иисус. Современные чайлдфи, свободные от чадородия не свободны от секса. Воздерживаться от совокуплений и тем более от рукоблудий у них кишка тонка. От поста и молитвы они бегут как от ладана черти, если верить присказкам. А без детей для многих и мне в их числе, невозможно жить продолжать, смысл отсутствует, тяжко без него. Один лишь выход – суицид. Но и он не допустим по правилам. Голодать и бездействовать могут лишь близкие к совершенству. Нам, остальным оглашенным, довлеют периодические отказы. Заговение, воздержание, разговение.
– Отчего так жирно заговляются многие? Будто последний раз едят.
– Может и последний. Не так бы надо, надо бы постепенно, с диеты на диету, с растений на соки, потом на воду и в голод. Но многие качель-эффектом – резкий шаг назад и сильный толчок вперёд. Чем сильнее в грязь, тем она отвратительней и чистота вожделенней, поэтому проще начать голодать и трезвиться после бурной ночи, с бодуна. Долго ещё отвращать будет даже от воспоминаний о еде и алкоголе, от одного слова «водка» блюёшь. Хотя и не правильно так, грубовато. Многие горе-постники не знают чем себя занять, когда освобождаются от покупок и готовки, придумывают себе виды творчества, но всё суета. Позже понимают, что лучший вид творчества – молитвенные песнопения, акафисты, псалмы, каноны. Ровным храмовым тоном, монотонно, приближаясь к тишине и покою, молчанию, когда довольствуешься ничегонеделанием, Шаббат. А пока гормоны бушуют, то хватаешься за перо, гитару, кисть и малюешь. Думаешь, что что-то новое говоришь. Молодо-зелено.
– Так что ж, не малевать?
– Лишь бы в петлю не загнался.
– А псалмами не загонишься?
– Загонишься. Многие загнались. Лишнего хватили и загнались. Тут вовремя переключаться надо как-то, увёртываться от собственных ловушек.
– Может достаточно с юмором смотреть на всё, что делаешь, не придавать слишком уж серьёзного значения своим каракулям, особенно религиозным?
– Может быть и так, но я хотела сказать про более опытных, с которыми не плохо бы общаться и консультироваться у духовников. Но, наверно, их взгляд на этом и зиждется – все наши потуги всего лишь калямалятина, хотя и лучше, если мы будем пытаться карябать на стенах что-то прекрасное, чем всякую бяку и грех. Чем бы дитя ни тешилось…
– Лишь бы не вешалось?
– Это само собой, хотя и по старинке «лишь бы не плакало» тоже хорошо, но я хотела сказать – лишь бы не мерзостью. Пусть ребёнок пробует нарисовать «Солнечный круг, Небо вокруг горьких иллюзий и мрачных идей. Небо зовёт нас за собой, тех, кому не зачем трогаться в Путь…»[81], Круг и Небо, а не только горечь и мрак, лишь бы были Круг и Небо, не полная безнадёга. Глядя на образ Круга и Неба, ум возводишь к Первообразу, так или иначе. Так, авось, законнектишься с Солнцем Правды, Светом Чистоты, Небом Небытия, Причастишься и обожишься. Хоть какая-то надежда. Атеисты, агоностики в том числе, как корректная форма атеистов и малоосознанные-маловеры аскеты, могут полагать, что они что-то делают исключительно своим умом и силами. Но это не отменяет факта, что Бог, как Основание, Первопричина всего, присутствует везде и всегда, Вездесущий. Это фундамент, на котором построено мироздание, его невозможно удалить. Но теоретически мы можем представить, что случится со зданием, если убрать фундамент – оно рано или поздно рухнет.
