На этот раз Предмет представлял собой примитивную старинную китайскую фигурку богини плодородия. Не слишком уникальная и ценная по меркам антикварного рынка вещь, а покупал я ее втридорога. Мои кураторы по поводу такой невыгодной коммерции не печалились. Иногда за пустую безделушку они готовы были выложить все богатства мира, до которых только могли дотянуться. Почему? А кто их разберет.
Я пододвинул кейс хозяину салона, расплывшемуся своей бесформенной массой в кресле стиля ампир. Мы были довольны друг другом. Я – тем, что быстро и безболезненно нашел Предмет. Он же радовался, что обдурил заезжего дилетанта и слупил с него такую непомерную сумму.
Ничего во мне не екнуло в тот момент. Я был благодушно расслаблен, забыв главную заповедь – не расслабляйся никогда. А особенно на завершающем этапе, когда дело еще не закончено.
Спасло меня то, что я в последний момент различил скользнувший в помещение с улицы силуэт. Точнее, увидел его отражение в стоящем на столе серебряном кофейнике, из которого меня угощали фирменным испанским отваром из ягод и трав. Тут же рухнул, как куль, на пол, пытаясь одновременно перевернуться.
Предназначенная мне пуля угодила хозяину антикварного салона в толстое брюхо. И он, пискнув, упал, заерзал по полу, отчаянно причитая и подвывая от боли.
Я выглядел со стороны, наверное, не слишком презентабельно, изгибался неэстетично, переворачивался, махая руками и ногами. Но я ведь не снимался в кино, где главное, чтобы было красиво. Я действовал максимально эффективно, когда каждое движение определено только необходимостью выживания и победы. Настолько проворно работал, насколько мог.
Оказалось, мог я достаточно, чтобы выжить. Пули убийцы прошли мимо. А я, лежа в крайне неудобной позе, нажал на спусковой крючок.
И с первого выстрела уложил противника.
Пытаясь выровнять дыхание, я встал. Меня готовили к чему-то подобному. Учили очень хорошо. Натаскивали жестко, а порой жестоко, настоящие специалисты своего дела. И я их не посрамил. Враг лежал бездыханный. А я был жив. И магазин моего «Браунинга» полегчал всего лишь на один патрон.
Враг был бородатым, статным, броско красивым мужчиной, наверняка, любимцем женщин и жуиром. Но теперь его внешность сильно портила дырка во лбу. Кто он? Зачем пришел сюда? Может, просто грабитель? Или случайный киллер по старым делам заглянул к антикварщику? Нет, я был уверен, что это дест. Так их называл Звеньевой, предупреждая меня ни на миг не терять бдительность.
Я взял Предмет и ушел. Оставил за спиной мертвого врага, раненого антикварщика и кейс с евроталерами. А потом успешно смылся из Испании по каналу экстренной эвакуации…
Следующая встреча с дестом была еще горячее. Сезон дождей. Лаос. Раскопки старинного храма. И приличная войнушка. Тогда я уложил немало народу из его группы сопровождения. Из моих спутников не остался в живых никто. Но опять в итоге Предмет достался мне. И я снова стоял над распростертым телом возникшего из неизвестности врага. Пришедшего за тем же, за чем и я… Потом был бандитский район Чикаго… Много чего было.
Дест. Если говорить полностью, то это звучит как дестроер. Какое-то претенциозное слово родом из малобюджетных американских фантастических киношек восьмидесятых годов. Переводится как уничтожитель. Сокращенно «дест».
С профессиональной терминологией в нашей организации, именуемой «Фракталом», всегда чехарда и непонятки. То десты, то звенья и зерна. У меня ощущение, что кто-то просто развлекается, как ребенок, запуская эту терминологию. Но термины становятся общеупотребительными в нашей профессиональной среде и, значит, наполняются для нас совершенно определенным и емким содержанием. Поэтому «дестроер» в устах школьника звучит забавно. А в моем исполнении – зловеще и смертоносно…
