– Ну что ж, по крайней мере ты с меня слезешь. Вперед! Точильный камень внизу и он весь твой.
Глядя на то, как она мысленно прощается со своими ровными, отточенными когтями, кузнец не смог сдержать улыбки. Внутри этого крылатого монстра с ангельскими чертами, все-таки что-то расцветает…
– Расслабься… камень я тебе не доверю. Сломаешь, чего доброго… – его взгляд снова стал мягким. – Я подумаю, как с этим быть.
Сольвейг воссияла, почувствовав эту перемену, и распласталась у него на груди.
– Тяжело тебе меня терпеть, да?
– А тебя это беспокоит?
– С недавних пор… сама удивляюсь.
– Правда? – удивился кузнец.
– В моей жизни не было столь… тесных контактов со смертными. Может, стало интересно…
Ее бедра пришли в движенье а волосы, едва собранные в пучок, расплелись… Она дернулась, предвкушая наслаждение.
– Какие странные ощущения… почему я дрожу? Какие приятные волны по телу… Так и должно быть?
– Думаю, что да, – предположил кузнец.
– Ах, ты же затворник, а я и забыла, – прошептала она с ехидцей.
– Сейчас не лучшее время для этих игр! – твердо сказал Арон, – Оставь это до поры.
– До какой поры?
– Пока когти не укоротишь! – быстро нашелся он.
– А вдруг я не захочу потом? Или забуду… – она закатила глаза и деланно зевнула.
– Я напомню, – сказал Арон, тоном, не терпящим сомнений.
– Даже так? Хм… – она вздохнула разочарованно. – Раньше ты был куда охотливее. Или может дело в цепях? Тебе так больше нравится?
– Дело в тебе. Реши, какой голод тебя больше мучит. А там видно будет, зверь ты или кто еще.
– Ну ладно… как знаешь.
Сольвейг пожала плечами, сладко потянулась и, давая свободу плоти, нехотя выпустила его из себя. Пару дней спустя, когда разомлевшая бестия проминала кушетку, кузнец пришел к ней с котелком воды и ящиком инструментов.
– Ну, давай, что ли, свои руки.
– Зачем, – удивилась она?
– Человека из тебя делать будем. Частично.
– Ах, человека? Ну попробуй…
Она небрежа откинула руку в его сторону, с любопытством, поглядывая, что будет.
Первым делом, Арон внимательно осмотрел ее пальцы. Хотя когти и звенели, словно железные, но имели волокнистую структуру, и сделаны были явно не из металла. Вернее, выращены, ведь, они отрастают, как сказала бестия. Самой острой частью был маленький крючковатый изгиб на кончике когтя. С него-то и решил начать кузнец. По началу дело плохо продвигалось, держать ее крепкую руку на весу было неудобно, и хотелось зажать ее в тиски, но бестия вела себя на удивление кротко и, главным в этом деле оказалось усердие.
Так как обрезать коготь не получилось, пришлось сточить. Маленький точильный оселок превосходно подошел для этой цели. Он медленно, но, верно, снимал мелкую стружку с ее когтей. Не прошло и часа, как руки, а потом и ноги бестии, благополучно перестали быть источником проблем. С ногами все было еще сложнее. К общему удивлению, оказалось, что бестия боится щекотки. Процесс протекал весело, но опасно.
– Все! – выдохнул, наконец, Арон, – пользуйся.
Сольвейг бегло оглядела когти и попробовала вспороть подушку. Но ничего не случилось. Теперь у ее острых когтей были аккуратно заоваленные кончики. Хотя короче они и не стали.
– Хм… неплохо. Но все равно ненадолго, – констатировала она.
Взвесив ее слова, Арон вручил бестии оселок и котелок для дальнейшего пользования.
– М… да? Не думаю… – усомнилась она.
– Ничего, привыкнешь. Будет чем убить время.
Фыркнув, она поставила котелок на пол и задвинула его под софу.
