Помню, как однажды под настроение он спел мне песенку из того времени:
Комм, паненка шляфен,
Морген будет брод.
Нечего бояться –
Сделаем аборт.
Мои будущие родители познакомились в голодном 1947 году в западно-украинском городке Каменец-Подольский, куда война забросила театр, в котором работала мама, и где отец, боевой офицер, проходил курсы переподготовки пограничников.
За две недели до выпуска офицеров начали обучать танцам.
Партнершей отца оказалось хрупкая от постоянного недоедания, неунывающая танцовщица, которая содержала на свою зарплату родителей и больного сына.
Через десять дней после знакомства отец сделал моей будущей маме предложение.
Он уже знал о назначении начальником заставы на сухопутной советско-турецкой границе.
– Никаких богатств я тебе не обещаю, но еды будет вдоволь, – сказал отец, который всегда говорил только правду.
Не стал он и скрывать, что на родине, в Павлово-на-Оке у него осталась неразведенная жена, жить с которой он не собирался, и, как потом выяснилось, с маленькой дочерью. Он расписался с ней сгоряча, после короткой побывки домой, в хмелю застолий не разглядев, какой стала после многих лет разлуки девушка, которая когда-то, еще задолго до войны, ему нравилась.
Застава отца находилась в Марадиди, и я, разумеется, ее совершенно не помню.
Российские пограничники размещались в этом районе вплоть до 2008 года. По некоторым сведениям, Саакашвили уступил часть спорной территории близ села Кирнати, которое зарегистрировано как место моего рождения, Турции.
Отец рассказывал, что в горах неподалеку от заставы водилось множество диких кабанов, мясо которых приятно разнообразило небогатый рацион пограничников.
Встречались также и медведи. Во всяком случае, я помню себя играющим на шкуре добытого отцом косолапого.
Зимой выпавший снег укрывал заставу многометровым слоем, так что для того, чтобы попасть из казармы в столовую, солдаты копали тоннели.
Насчет питания отец оказался прав. Ягоды в горах произрастали в изобилии, и скоро в крепкой горбоносой молодице, собирающей на склоне дикий виноград или спускающейся на лошади в расположенный совсем неподалеку Батуми, было не узнать прежнюю изможденную танцовщицу.
Рождение сына мои родители встретили с радостью. Мама – потому что боялась, что и второй ее сын окажется безнадежно больным, а отец от души был горд своим первенцем. Встречая из роддома любимую жену, он подарил ей … петуха, а затем поднял меня голенького над головой, и я щедро окропил его рыжие «буденовские» усы и белый парадный китель.
Этот случай отец будет помнить до конца своих дней. И в последние мгновения жизни, когда у него уже началось недержание, он еще пробовал шутить, и, думая, что перед ним я, а не внук, сын моей сестры Сергей, произнес понятную только нам двоим фразу:
– Вот сейчас мы с тобой квиты.
Как-то раз в Марадиди в отсутствие отца маме позвонили из комендатуры.
– Вы только не волнуйтесь, – сказали ей, – но Вашего мужа задавила машина. Кажется, насмерть.
На самом деле отец отделался сравнительно легко: переломом ключицы и неделей в госпитале
А дело было так. Врач, а, может быть, даже главврач больницы в Тбилиси, грузинка, только что купила себе легковую машину и поехала прокатиться по городу. На пути у нее оказался отец, с которым они были даже шапочно знакомы. Потом отец рассказывал:
– Я влево, и она влево, я вправо, и она вправо.
