Но чего он только ни делал, чтобы приучить себя принимать решения, не раскачиваясь перед этим подобно маятнику каждый раз. В конце концов, эта борьба с самим собой его утомила. Павел сказал себе, что его вечные качания всего лишь способ выбора пути. У кого-то это происходит бессознательно, он же все сознает, оттого и терпит некоторые неудобства, принимая решение. Это свойство личности, и оно еще ни разу ничего ему не испортило. Значит, нужно было немедленно прекратить бесплодное самоедство и позволить себе быть самим собой. Вот так, едва задумав продолжить записи, он тетрадку со спокойной совестью закрыл и отложил подальше, чтобы без толку не тратить время.
В Университете Павел учился беспроблемно. Уже на третьем курсе он начал подрабатывать на кафедре психологии труда, а после защиты уволился и ушел в неприметную с виду лабораторию. Там он собирался посвятить себя эксперименту – это казалось непаханным полем, на котором можно вполне проявить себя. Диплом психолога по кафедре инженерной психологии представлялся прекрасной ступенью для старта научной карьеры, а отношение к нему как к подающему большие надежды студенту любые сомнения в своей профпригодности уничтожали на корню.
Лаборатория изучения зрительного утомления находилась в конструкторском бюро при крупном отраслевом научно-производственном объединении. НПО, КБ, – в ту пору это были весьма распространенные аббревиатуры. Учреждения могли относиться к какому угодно ведомству вплоть до министерства обороны, и называться тоже как угодно, лишь бы в названии не отразилась суть. Непосвященный житель не должен был догадаться, что какой-нибудь скромный заводик электронагревательных приборов работает на оборону. Для этого при таком заводе существовал магазин, где в самом деле продавались рефлекторы и утюги.
Организация, в которой Павел занимал должность инженера по охране труда, занималась разработкой оптических приборов. Надо сказать, что сама эта должность так же мало говорила о ее возможностях, как и название предприятия. Вот и маленькая лаборатория удачно вписывалась в обычный по тем временам миф об основной деятельности НПО.
«Все во имя человека, все для блага человека» – гласили лозунги и плакаты тех времен, и Павел, подобно тысячам жителей страны, всем сердцем верил, что именно такова цель правительства державы. Преисполненный патриотизма, он и учился отлично, и работал на совесть. Только Нина Дмитриевна оставалась его выбором недовольной.
– Паша, я не понимаю, как можно гробить твои блестящие способности в какой-то, как ты это говоришь? Мелкой шарашке? Нет, это выше моего понимания, право!
Но какого бы названия Павел своей работе в шутку ни давал, это была серьезная лаборатория. Своими разработками в области зрительного утомления она заслужила приличный авторитет в научных кругах. Естественно, тут занимались не только этой проблемой. Но прочее, как положено, тщательно скрывалось, и даже внутри самого подразделения одни сотрудники не слишком хорошо представляли, над чем трудились другие. Особенно если дело касалось вопросов, скрытых под грифом секретности.
Первые годы работы Павел чувствовал себя вполне удовлетворенным. Он был уверен, что совсем скоро начнет подниматься, и поначалу обстановка его устраивала полностью. Стабильность, безусловные перспективы, действительно важные задачи – чего еще желать?
