Я думала о служившим в армии сыне, и еще о том, что если бы мои семейные отношения были бы немного другими, возможно, у меня была такая же непоседа дочка…
Дорога через лес нас не измотала, поскольку от жары спасали высокие сосны и березы. А солнечные лучи, нагревшие воздух, оберегали от комаров. Иришка с удовольствием собирала по пути чернику. Я ее уговаривала пойти чуть быстрее, чтобы поскорее дойти до места. Тогда можно было бы оставить вещи, и налегке пойти в лес. Или на пруд.
Слова про пруд возымели действие, Ирина ускорилась. Мы добрались до моего участка, и следующим важным моментом было покушать, как можно быстрее. А потом на пруд.
Но тут я поняла, что, решив стимулировать Ирину идти чуточку быстрее обещанным купанием я несколько погорячилась. Потому что в результате этого мои сельхоз работы на сегодня отменялись. Не отпущу же я ребенка одну купаться. И даже соседям не доверю, поскольку ребенок не мой, а я за него ответственность несу.
«Ладно, – подумала я, – никуда не денутся мои грядки, а погода и правда, так и шепчет, пойди да окунись. А потом придем, и польем как раз вечерочком, как солнышко опустится». Успокоив свою совесть таким образом, я поставила кастрюлю с водой на плитку, посолила, накрыла крышкой. Закипит, пельмени высыплю.
А егоза Иринка всюду совала свой острый носик, и теребила меня, когда, мол, купаться пойдем. И заявила, что есть совсем не хочет. Я тоже подумала, что есть на жаре пельмени не совсем хорошая идея. Можно просто попить чай с бутербродами с колбасой.
Вода в кастрюле уже закипала, и чтобы не ставить еще и на чай (чайник у меня накрылся, и я воду кипятила в кастрюльке на плитке), я залила в кружки с чайными пакетиками воду из кастрюли. Нарезала на скорую руку бутики, и пригласила Ирину к столу.
Но моя подруга, едва отхлебнув, скривила лицо, и побежала на улицу и выплюнула содержимое под куст. Обожглась?! Нет, я же ей чай разбавила прохладной водой…
Ирина смотрела на меня с недоумением:
– А чего он такой… соленый…
– Как соленый? – я не поняла, и тоже отхлебнула из своей кружки. И тут же, как Иринка, побежала к соседнему кусту. Чай оказался соленый-пресоленый. Что такое, в чем дело?
И тут меня осенило! Ведь поскольку мы так торопились, воду для чая использовали ту, в которой должны были вариться пельмени. А я ее посолила уже. К тому же посолила очень основательно.
Я в двух словах объяснила Иринке причину необычного вкуса чая, и мы начали с ней хохотать. Ждать, когда вскипит новая порция воды, совсем не хотелось. Я навела морс из клубничного варенья свежего урожая и колодезной воды. Мы с Иринкой запили пару съеденных бутербродов, отправили пельмени в морозилку, и рванули на пруд.
По пути вспоминали наш пельменный чай и хохотали, как сумасшедшие. Ладно, Иринка, маленькая еще, а я куда смотрела? Торопыга несерьезная. Никакой солидности, один ветер в голове, как у Иринки.
Резкий, пронзительный звук свистка возвестил о том, что чайник вскипел. Но от его пронзительной трели, Ленка ж подпрыгнула. Чертыхнувшись, она укоризненно сказала сестре:
– Вот почему ты свисток не уберешь? Я чуть заикой не осталась.
– Потому что в противном случае, я спалю чайник. На моем счету уже три сгоревших.
– Электрический бы купила.
– Во-первых, в нем вода воняет пластмассой во-вторых, на газу дешевле кипятить. К тому же этот чайник по объему больше. Мы как всей семьей соберемся, нам и его не хватает. Да и привыкла я к этому звуку, мне в моей многодетной какофонии чуть громче, чуть тише, без разницы.
