Из сказки его выдернул большой синий туристический автобус, который вырулил с соседней улочки и остановился перед ближней избой. Из автобуса высыпали люди (эти-то как раз были в джинсах и футболках), бурно что-то обсуждающие на ходу, и пошли в дом. И ни слова из их разговора Санёк не понимал.
– Это и есть карельский язык? – спросил он женщину, всё ещё идущую рядом.
– Что ты, милóй! Это финский. Финны приехали!
– Финны? Сюда? Зачем?
– А карельский язык изучают. У нас тут курсы карельского языка баба Нюра ведёт. И денежка ей, и общение, опять же. Финны с удовольствием приезжают.
– Ничего не понимаю. А зачем им это?
– Кто ж их знает! Язык-то родственный. Может, культуру сохранить хотят?
Так, за разговорами, Санёк дошёл до домика на горе и даже сумел оттуда позвонить домой. Русскопонимающая собака посмотрела на него из будки, всё поняла вообще без слов, а выходить не сочла нужным. Потом бабушка, с которой он пришёл, дала ему пакет пирожков, и он побежал обратно к реке.
Приблизившись к берегу, мальчик понял, что что-то не так. То есть он знал, конечно, что подзадержался в посёлке, но чтобы всё было так серьёзно… Ребята высыпали на берег и гудели, как растревоженный пчелиный рой. На подошедшего Санька смотрели по-разному. Селена недобро усмехалась, Боря хмурился. Даже Веня не шутил и не смеялся. Поплавок и девочки смотрели как-то устало, а у Василисы глаза были круглые, словно она увидела привидение.
Зато уж Татьяна Терентьевна откровенно метала молнии.
– Саша, ты где бродишь?! – спросила она, как только Санёк подошёл.
– Я позвонить хотел…
– И что, позвонил?
– Позвонил.
– А мы уже не знаем что и думать! У нас ребёнок пропал!
– Не такой уж я и ребёнок, – обиженно сказал мальчик, – и вовсе не пропал… А мне порожков дали, вот…
– Судя то твоему поведению, совершенно детсадовский ребёнок! Ты же в магазин пошёл, ни о каких прогулках по посёлку и речи не было. Тебя что, только с нянькой отпускать можно? Я уже до магазина два раза бегала! Хорошо, что МЧС вызвать не успела…
Санёк хотел было сказать, что для того, чтобы вызвать МЧС, пришлось бы идти к тому самому домику на горе, где ловит телефон, а там бы все и встретились… но посмотрел на Татьяну Терентьевну и передумал.
– Короче, следующий котёл – твой! – вынесла вердикт руководитель.
– Да меня и не было-то… ну, наверное, всего минут десять! И куда бы я делся? – начал оправдываться Санёк.
– Два котла! – сказала Татьяна Терентьевна.
Санёк почувствовал, что тут пахнет арифметической, а то и геометрической прогрессией, и нашёл в себе силы промолчать.
Прошло несколько секунд. Напряжение, висевшее в воздухе, начало спадать.
– Быстро понял, – произнёс Поплавок, – А Веня однажды так до четвёртого котла дошёл…
Веня осторожно подкрался к нему сзади и изобразил «Отелло в гневе».
Петя, ощутив холодные руки у себя на шее, завопил:
– А-а-а-ааааа! Татьяна Терентьевна, он меня задушить хочет! Дайте ему котёл!
– Сейчас я тебе котёл дам, за провокацию, – отозвалась та.
– А я нашёл дом, где сеть ловит… и ещё там собака, оказывается, по-русски понимает… – сказал Санёк, которому не терпелось поделиться своим открытием.
– Вот видишь! Даже карельская собака понимает по-русски! А московский мальчик не понимает, что уходить в посёлок без разрешения нельзя… – покачала головой Татьяна Терентьевна.
– Я понимаю. Но я же быстро. И я финнов видел…
– Больше никаких таких «быстро». И никаких финнов. Всё, по байдаркам!
