Семья особого назначения. Рецепты позитивного родительства на каждый день - страница 11

Хотя порой мы этих дивидендов можем и не дождаться. Но в том-то и состоит благородство души человека, что он всё равно продолжает и продолжает делать людям добро. Особенно необходимо так поступать в своей семье.

Просто пожелание: Душевных вам Вложений, благородные взрослые! И высоких дивидендов!

Мой отец всегда был главным смехотерапевтом семьи. Даже тогда, когда у меня родились одна за другой две дочки, а у него внучки. Помню, я находилась в роддоме семь дней. Мои родители, наряду с другими посетителями, навещали меня каждый день.

Палата была на третьем этаже. Папа, стоя на улице под окнами моей палаты, кричал во весь голос: «Как дела у Стеллы?» На второй день имя ребёнка менялось: «Как поживает Беатриче?» Потом под окнами палаты звучало: «Как сегодня маленькая Снежанна?» А на следующий день: «Как наша Патрисия поживает?» А ещё на следующий: «Как себя чувствует Диана?» Каждый день имя в устах дедушки менялось. Он знал, что в то время мы с мужем выбирали имя ребёнку. Мама же мне каждый день с передачкой передавала в роддом свои длинные письма. Письма обо всём. У каждого человека – своё амплуа. И каждый в своём репертуаре!

Позже своих внучек дедушка называл так: старшую – Хрусталик, за прозрачность больших голубых глаз. Младшую – Щеголик, за удивительное воркование и гуленье. Так начинался роман дедушки с внучками.

Из главного смехотерапевта отец постепенно превратился в лучшего игрока или центрального игрового с детьми в нашей семье. Звание «Лучший игровой» я присвоила папе, как только с моими дочками стало можно играть. Мы, все остальные взрослые, носились со всякими проблемами и болезнями дошкольного возраста, а дедушка просто любил внучек всей душой и бесконечно с ними играл.

У всех игр было ещё одно назначение – дать мне отдых, передышку от маленьких детей. Обычно отец говорил мне: «Мы пойдём с внучками поиграем часочка два-три. А ты, мама, пока отдыхай!»

Почти каждая игра имела своё особое название. Например, игра в прятки называлась: «Играем с внучкой в прятки, сверкают только пятки». Отец мог часами ходить по квартире, разыскивая спрятавшуюся внучку и громко при этом приговаривая: «Где же моя внучка? Наверное, на лоджии спряталась. Пойду посмотрю. Нет! Наверное, она за шторой стоит, пойду, взгляну. Ой, и тут её нет! А, знаю! Она, вероятно, под стол залезла. Пойду там её поищу!»

Дедушка шёл в противоположный угол комнаты от того места, где действительно пряталась его внучка. Пока дедушка заглядывал под стол, внучка, заливаясь смехом, перебегала в какое-то другое место. А дедушка всё ходил и ходил по квартире, громко сокрушаясь: «И где может быть моя внучка?! Никак её найти не могу!»

Внучке очень нравился дедушкин монолог про то, как он её упорно ищет везде, но никак нигде не находит, о чём возвещало радостное хихиканье ребёнка из разных углов квартиры. Обычно раньше, чем через час дедушке никак не удавалось найти внучку. И эта милая игра не надоедала ни тому, ни другому.

Другая игра дедушки с внучками была связана с прыжками в воду в любом водоёме. Эта игра называлась так: «Айн, цвай, драй – в воду ныряй!» Если возле водоёма не находилось мостков или понтонов, с которых можно прыгать в воду, то вышкой для прыжков служили дедушкины плечи. И служили они для этой цели, надо сказать, просто замечательно.