— Конечно, Яр, ты слушаешь, что я говорю, но не слышишь. Мне горько, ведь ты отказываешься даже допускать вариант, что сейчас реальность не такая, как ее видишь ты!
Первым иду примирение, обняв жену. Сегодня она на удивление не отбрыкивается, а утыкается лбом мне в грудь и позволяет обнимать.
— Мы вернемся вместе, но бросать гостей неправильно. Я же их позвал. Нужно поприсутствовать, а после обеда двинемся в город. Хорошо?
— Да, пусть по-твоему будет.
Жаль, что мне не удастся как следует напариться и охладиться в купели.
Когда собираемся с гостями на улице, жена не отходит от меня ни на шаг, со стороны даже может казаться, что мы счастливая пара.
В кармане вибрирует от входящего сообщения.
Без промедления достаю телефон, чтобы проверить.
Я надеялся, что Георг прислал новости о расследовании. Но сообщение из мобильного банка. С моей золотой карты было списано пятьсот тысяч.
Вихрь злости и негодования закручивается внутри меня и обжигает ребра.
Я отдал эту карту мамаше жены, чтобы «нищая старушка» имела средства на таблетки и вещи первой необходимости, а не ждала пенсию. Ольга Михайловна и так проредила счет, тратя деньги на подготовку себя к свадьбе. За три дня она вытаскала больше миллиона.
Для моих доходов это не столь внушительная сумма, но все-таки ее зарабатывал я, а ушлой дамочке подобные цифры и не снились. Я готов тратиться на жену, но она ничего просит. Зато никак не нажрется деньгами теща, которую я не выношу!
Отхожу в сторону и набираю номер Ираиды.
— Что у вас там случилось? У меня деньги списались.
— Ольга Михайловна пожелала купить электрическое массажное кресло японской марки. Говорит, ее тело слишком напряжено.
— А не обнаглела ли она? Ее костям уже ничего не поможет, — шиплю я. Был бы один — заорал бы. — Забери у нее золотую карту.
— Как прикажете, Ярослав Андреевич.
Нервно сбрасываю звонок и отправляю смартфон обратно в карман.
***
— Ой, детки мои дорогие вернулись! — лебезит Ольга Михайловна, едва мы с Леной заходим в особняк. — Сынок и дочечка!
— Не приведи господь такую мать! — рявкаю я. — Что вы здесь стоите? Идите в кресло новое свое и сидите на нем безвылазно! Не попадайтесь мне на глаза!
Лена снимает ботинки и удивленно оборачивается ко мне.
— Какое кресло? — спрашивает она.
— У маменьки своей поинтересуйся.
Которая все еще невинно улыбается и глазками, похожими на мелкие угли, хлопает. Ненавижу эту ведьму! Даже дышать одним воздухом с ней противно!
— И мне ангельские гримаски не стройте! — вновь обращаюсь к теще. — Лучше на дочь свою молитесь. Вы здесь улыбки тянете лишь потому, что я полностью уверен в Лене. Она никогда не вонзит мне нож в спину, а вы — бесплатный вкладыш к дочери. Ясно?!
Ольга Михайловна поджимает губы и проглатывает мои слова. Пусть только попробует что-нибудь вякнуть. Уважения к ней ноль. Приперлась в особняк и паразитирует. Портит атмосферу, как черная плесень!
...Ночь выдается тяжелой. Лететь к океану жена отказалась еще в машине, а когда приехала в особняк — сразу же закрылась в комнате со своим племянником. А я снова ей оказался не нужен.
Ее холодное отношение ранит меня. Лена не хочет меня и не признает.
У меня два варианта: либо я разрываю с нелюбящей меня девушкой все отношения и ищу ту, кто будет отвечать взаимностью, либо я опять должен наступить себе на горло.
Почему в жизни все так сложно? Хотя у кого она легкая?
Утром я встаю рано, принимаю бодрящий душ, выдираю из себя чувство собственной важности и запихиваю его подальше в шкатулку к несбывшимся ожиданиям от семейной жизни.
