Первые две недели после похорон ее телефон разрывался от звонков и сообщений. Друзья и подруги приходили проведать ее так часто, что Польна даже перестала запирать дверь. Каждый из них говорил, что она не должна ставить на себе крест из-за смерти брата, что ее-то жизнь продолжается… Но Польне казалось, что все кончено. Она потеряла не просто единственного близкого человека в своей жизни, она потеряла ее смысл.
«Почему смерть забирает лучших из лучших? – думала Польна, обращаясь не то к себе, не то к самой Смерти. – У него было все, реально все, о чем только можно мечтать. Почему же он был несчастлив?»
В какой-то момент друзья перестали приходить. Замолчал телефон. Даже тетя Эстер и ее муж, дядя Филлип сдали на время свои позиции, не выстояв против агрессивного молчания Польны. Замкнувшись в себе, Польна перестала интересоваться жизнью за пределами своих апартаментов. Она ощущала себя так, будто жизнь ушла дальше, а она осталась в неком лимбе, зависла на нулевой станции, где нет движения ни вперед, ни назад. Да и какой смысл в том, чтобы двигаться вперед? Жить дальше? Если уж Келси не смог найти счастья и спокойствия в этой жизни, как сможет найти она?
Глядя на то, как клубится дым, как тонкой струйкой утекает он под потолок, сегодняшняя Польна думала о том, как обернулась бы ее жизнь, если бы в один из тех удушливых летних дней она не решилась наконец-то выйти на улицу. Если бы не заставила себя покинуть тесную раковину…
Прошло около двух месяцев с момента кровавой жатвы и появления тех ужасающих снимков, что потрясли мир. Около месяца с момента смерти Келси.
Тот день был неумолимо похож на предыдущий: мятое постельное белье, пустые бутылки из-под вина, и она, Польна, свернувшись в комок, лежит на кровати прямо в одежде, бредит между явью и сном…
Кажется, несколько районов в тот день затопило от дождя – сквозь приоткрытое окно то и дело доносились звуки сирен. Головная боль и голодная муть стягивали мир в узкий круг боли, однако почему-то именно в этот день, Польна решила впервые за долгое время открыть окно, чтобы смешать пропитанный озоном воздух с табачным дымом.
Размытые фигуры людей, согнувшись, бежали под дождем. Неожиданный хлесткий удар свежего воздуха в лицо, заставил ее выпрямиться. Мигом закружилась голова, но внутри все словно встало вдруг на свои места. Интуиция, растревоженная не то сиренами, не то свежим ветром, подняла голову, не сломленная до конца литрами алкоголя.
Вдруг отступили саморазрушительные мысли, и чутье настойчиво принялось гнать Польну прочь из дома, прямо под проливной, не по-летнему холодный дождь.
Решив, что сходит в аптеку за аспирином, Польна надела непромокаемый плащ, намотала поверх черный шарф Келси и, пошатываясь от слабости, вышла на улицу.
Пройдет еще много времени, прежде чем ее мозг вернет себе прежнюю живость и страсть к исследованиям, однако та прогулка стала для нее буквально вторым рождением.
***
Утро встретило мисс Риджл жестоким похмельем, отекшими веками и все той же темнотой, зияющей в прорехе между шторами. Решив, что ей срочно нужно подышать свежим воздухом, Польна вышла из номера и спустилась на первый этаж.
Как она и хотела, ей удалось проспать до обеда, вот только сон не принес столь желанного отдыха. Лишь забытье и сдавливающие грудь кошмары, вызванные избытком выкуренных накануне сигарет.
Толкнув карусельную дверь, Польна оказалась на улице. В первое мгновение ее поразило непроницаемо-черное, покрытое сконденсированными тучами небо. Когда через минуту глаза адаптировались, она разглядела крупные звезды, смотрящие вниз сквозь рванину облаков.
