– Хорошо, мы сейчас уедем отсюда, а я даю тебе слово, что подумаю. Но! – выставил он указательный палец вверх и строго взглянул в ее глаза. – Если мое сердце мне подскажет обратное, обещай, что не натворишь глупостей.
– Обещаю.
– Точно?
– Да. Жить с нелюбимой женой – это то же самое, что с нелюбимым мужем. Это каторга.
– Вот честно-пречестно? – решил удостовериться он.
– Я взрослая и почти уже медик. Я всегда подхожу ко всем жизненным вопросам серьезно.
– Молодец, – похвалил он, – я тоже. Только у меня дети, и им мать нужна, а ты сама еще молоденькая. Ну, какая из тебя мать? Насть, ну, без обид.
– Я буду любить их и сказки им на ночь читать, – мигом оживилась она.
– Какие сказки?! Они у меня уже ужастики смотрят! Аньке десять, Валерке восемь. Часто остаются одни, вот и делают, что хотят.
– А я буду за ними смотреть. И ужастики в этом возрасте плохо. Это негативно влияет на психику неокрепшего и подрастающего организма.
– Вот попробуй им запрети! – соглашался с ней Василий. – Я все понимаю, но как их переломить, не знаю. Они твердят, что сейчас все это смотрят.
– Надо просто выключить телевизор и все. Они позлятся немного и успокоятся.
– Выключить! – усмехнулся он. – Там такое начнется!
– А как же веское отцовское слово?
– Они без матери растут, тут надо чем-то жертвовать.
– Но точно не психикой и здоровьем своих детей, – стояла на своем Настя. – Можно лишний раз с ними в поход сходить, на речку, на рыбалку, взамен на тот же ужастик. Они будут очень рады.
– Я все время на работе, как ты этого не понимаешь?
– Понимаю. И могу помочь посидеть с твоими детьми.
– Ладно, поехали, – сказал Василий и подтолкнул ее к мотоциклу, – потом разберемся. И с чувствами тоже.
Они уселись на Yamahy и помчались по проселочной дороге, намереваясь скорее добраться до родного Заречья.
Настя обняла мужчину за талию, прижалась к нему, а на лице застыла счастливая улыбка. Она наконец-то призналась ему в своих чувствах, а он не оттолкнул ее и обещал подумать. И совсем не боялась она теперь тех волков, потому что рядом был он, и он обязательно ее защитит.
Фролов подвез девушку к дому и высадил ее у калитки. Она поблагодарила его, вернула шлем и отошла чуть в сторону.
Он сразу надел его и тихо сказал:
– Было приятно познакомиться с тобой поближе.
– И мне, – улыбнулась ему Настя.
– Еще увидимся, – сказал он и махнул ей рукой.
А сам завел мотоцикл, резко поддал газу и помчался по селу, оставляя стоять её одну у раскрытой калитки.
Анастасия проводила его пристальным взглядом, а затем повернулась и пошла в дом. На душе было радостно и хорошо. Хотелось петь, танцевать и кружиться по весеннему саду. Она остановилась у крылечка, подняла голову и взглянула в небо.
Ярко светило весеннее солнце над головой. По-особенному плыли белые пушистые облака, налетая друг на друга. А где-то в кустах сирени, знай, насвистывает звонкоголосый соловей, наполняя округу своими удивительными трелями.
– Теперь он знает, что я его люблю! – радостным голосом произнесла она. – Он знает и будет думать обо мне.
А сама вбежала по ступенькам наверх, достала ключ и открыла замок.
Родители были на работе, и в доме никого не было.
Анастасия вошла, с ходу включила музыку и закружилась по светлой комнате, наслаждаясь своим долгожданным счастьем.
Василий Михайлович проехал к себе в участок. И первое, что он сделал – это позвонил своему другу-егерю.
