Септет расстроенных душ - страница 29

Только теперь к своему стандартному ужину и моей пеперони Бруно добавляет виски, двойной.

– Третий день подряд алкоголь? Твой тренер знает? – настораживаюсь я.

– Обязательные тренировки начинаются через неделю. Сейчас у меня вроде как отпуск. – Беспечно бросает Бруно, откидывается на спинку диванчика и протягивает под столом свои длинные ноги.

Пиццерия «Киполино» вобрала в себя весь дух Италии, который только мог витать в Лондоне. На широких подоконниках растут базилик, орегано и тимьян, так что их ароматы сплетаются в воздухе с тестом и томатами и раззадоривают носы голодных гостей. Столики –маленькие деревянные со скатертями в бело-красную клетку, а в глубине зала – настоящая дровяная печь. Бруно с завистью наблюдает за новой пиццей, отправившейся в ее огненную пасть, когда я решаю продолжить свой допрос.

– Так значит, с чувством меры у тебя все хорошо? – Бруно переводит взгляд на меня, но ничего не отвечает. – Не о чем волноваться? Не помню, чтобы ты прежде столько пил даже в отпуске…

Я вглядываюсь в его красивое лицо, кажущееся сейчас таким серьезным и взрослым, будто это и не Бруно вовсе. Его темно-синие глаза мерцают в свете свечки, что зажег перед нами официант, а под ухоженной щетиной начинают нервно ходить желваки.

– Что происходит? – шепчу я, и мы оба следим со стаканом, который опускается на стол перед Бруно. – Мне то же самое, пожалуйста. – Прошу я официанта. И больше мы не произносим ни слова до тех пор, пока я не получаю свой напиток.

– Это все… очень сложно, – тихо говорит Бруно, когда я делаю первый глоток. Вуаль печали скрывает его всегда жизнерадостную улыбку. И в это мгновение я хочу стать сканером, который до последней буквы считает мысли с его головы. Я хочу знать, что не так. Мне важно знать, в моих ли силах ему помочь.

Бруно отправляет в себя добрую порцию виски, а я обхожу наш столик и сажусь рядом с ним, плечом к плечу. Моя перебинтованная рука накрывает его и отодвигает стакан в сторону.

– Я чувствую, что я один. – Наконец признается Бруно. – Кому я буду нужен, когда закончится моя спортивная карьера? Пройдет еще лет пять, и у всех вас будут свои семьи, дети, а я останусь один с бутылкой бурбона. Старый пловец с пыльной медалью на шее. Так почему бы не начать уже сейчас привыкать к ее обществу?

– Ты что такое говоришь?! – почти в голос возмущаюсь я. – Бруно, почему…

– Потому что со мной девушкам нравится только спать. – Отрезает он, снова тянется к стакану и делает из него большой глоток. Я не останавливаю его на сей раз, а следую примеру. Еду нам еще не принесли, закусить нечем, так что я просто жмурюсь, а Бруно занюхивает моими волосами.

– Они любят это, – Бруно очерчивает пальцем контур своего лица, – и это, – бьет себя кулаком в пресс. – Моя душа никого из них не интересует. Когда я спрашиваю, что им снилось ночью с четверга на пятницу, они глупо хихикают и крутят пальцем у виска. Девушкам нравится, что я делаю с ними в постели, и им нравится относить меня к списку своих приключений, чтобы в старости сидеть рядом со своим храпящим дедом и осознавать, что в молодости попробовали все. Элси говорила, я умный, что я мог бы выучиться в университете и получить степень по литературе, написать роман… но она умерла! – голос Бруно срывается, и он заглушает свое отчаяние остатками виски. – Раньше я плавал и знал, у нас с вами одна судьба на троих. Теперь же каждый раз, когда я ныряю в бассейн, то не могу отделать от мысли: что, если бы не ты, а я прыгнул за Элси в Темзу? Если бы я не струсил, как последнее…