– Сомневаюсь. Но я познакомилась с парнем, который только этим и занимается. Он был еще ребенком, когда потерял дом и семью. И все из-за открытых разработок. И у них там самая настоящая вендетта. Он даже носит пистолет. Сама видела.
– Парень? Он тебе понравился?
– Он женат.
– Вот и хорошо. Не стоит влюбляться в какую-то деревенщину. А почему он носит пистолет?
– Думаю, не он один. Там таких много. Говорит, что угольные компании его возненавидели. И вообще это долгая история, и связана она с насилием в бизнесе.
Маршал вытер губы бумажной салфеткой, отпил глоток воды.
– Позволь мне подвести итоги тому, что я только что услышал. Это место, где сумасшедшим разрешают носить форму, называть себя констеблями, водить машины с проблесковыми маячками и сиренами, останавливать водителей с номерами других штатов и иногда даже тащить их в тюрьму. Другие, по всей видимости, не совсем умственно отсталые, занимаются юридической практикой и имеют при себе пушки. Есть там и такие, кто предлагает временную работу юристам с высшим образованием, но не намерен платить им ни цента.
– Что ж, анализ хоть куда.
– И ты хочешь начать в понедельник утром?
– Ты меня правильно понял.
Маршал лишь покачал головой и взял еще кусок пиццы.
– Думаю, это будет покруче, чем служба Закону с большой буквы на Уолл-стрит.
– Посмотрим.
Блит удалось ненадолго вырваться с работы, и они встретились за ленчем в небольшом, но людном кафе неподалеку от ее конторы, где за салатом договорились о следующем: Саманта будет платить свою долю ренты еще три месяца – дольше просто не сможет себе позволить. Блит отчаянно цеплялась за свою работу и уже более оптимистично смотрела в будущее: увольнение ей пока что не грозило. Ей очень хотелось сохранить эту квартиру, но полную выплату она не осилит. Саманта заверила ее: весьма велика вероятность того, что вскоре она вернется в город и подыщет себе какую-нибудь работенку.
Позже в тот же день она встретилась с Изабель, чтобы попить кофе и посплетничать. Сумки у Изабель были набиты битком, она собиралась ехать домой, в Уилмингтон, где жила у сестры в комнате в подвале. Она собиралась стать интерном в адвокатской группе по защите прав ребенка и одновременно искать какую-нибудь настоящую оплачиваемую работу. Настроение у нее было хуже некуда, она крайне пессимистично смотрела в будущее. Они обнялись на прощание, и у обеих возникло печальное предчувствие, что встретятся они еще не скоро.
Здравый смысл подсказывал Саманте, что надо взять в Нью-Йорке машину напрокат, загрузить ее и отправиться на юг. Она стала звонить, но вскоре выяснилось, что на любой взятой напрокат машине будут нью-йоркские номера. Может, лучше было бы взять машину в Нью-Джерси или даже в Коннектикуте, но в любом случае номера всех этих трех штатов будут в Брэйди как красный флажок. Ей никак не удавалось выбросить из головы этого сумасшедшего Роуми: ведь он все еще на свободе и наверняка патрулирует дороги в своем маскараде.
И вот вместо этого она вызвала такси, собрала все необходимые ей вещи, загрузила в машину два чемодана и объемистую полотняную сумку и поехала на вокзал. Села на поезд на Пенн-стейшн, а через пять часов поймала уже другое такси – на Юнион-стейшн в Вашингтоне – и отправилась домой к матери. Заказав суши, они с Карен сидели в пижамах, ели и смотрели по телевизору какой-то старый фильм. О Маршале не упоминали ни разу.
