– И правильно.
– Да, но как-то подловато получилось. Я воспользовался ситуацией.
– А как еще? Если эта Света сама не хотела видеть, что ты ее не любишь, то сама и виновата.
– А может, действительно не видела?
– Мы всегда все видим, – скажет мой мудрый сын. – Или видим, или догадываемся.
– Я вот не видел, что с твоей мамой происходит.
– Извини, тоже, наверно, видел. Просто… Ну, как бы не замечал. Я тебя перебил, – скажет сын торопливо и деликатно. – Значит, на этом все и кончилось?
– Не сразу. Она потом… Ох. Плакала, сказала, что мама идиотка и неправильно ее поняла, вовсе она ей не говорила, что замуж за меня хочет, а говорила только в принципе, что можно бы, но не обязательно, на самом деле ей и так хорошо, не собирается она замуж, у нас все отлично, с какой стати расставаться? Ну, и я вернулся. Она мне еще раз все повторила: ничего от меня не хочет, ее все устраивает, давай дальше жить, как жили. И мы как бы помирились. Чувствую – опять меня затягивает. Все, хватит, надо серьезно поговорить. Объясняю ей: Света, ты лучше всех, а я урод, я тебя обманывал, ты мне нравишься, но я тебя не настолько люблю, чтобы… Ну, все в этом духе. А она мне: какая разница, настолько, не настолько, нам вместе хорошо? Я говорю: хорошо. Все, больше ничего не требуется. Я говорю: слушай, если совсем честно, я тебя, похоже, совсем не люблю. Она говорит: не надо врать, если бы не любил, не жил бы столько со мной.
– Логично.
– То-то и оно. Иду до конца, объясняю, что жил без любви, просто меня все устраивало. Мама твоя, говорю, права, пользовался тобой. Вот и все.
Митя посмеивается:
– А она говорит: ну и пользуйся дальше?
– Почти. Сказала: ты, говорит, сволочь, конечно, но что делать, если вы все такие? Ты надеялся, я все вытерплю? Нет, пошел к черту. Только не сейчас, давай я привыкну к этой мысли, а пока недельку еще вместе побудем. Вроде того, попрощаемся. Ладно, я согласился. Неделька, другая, третья. Она так себя ведет, будто ничего не было. А я ей опять цветочки тащу и вообще. Даже еще ласковей стал. И однажды четко понял, что еще немного – и все. Я ее обманывал, а начну и себя обманывать. И сам себе поверю. И малодушно сбежал. В Москву. Поступил, учился, работал, сам себя обеспечивал.
– Ты рассказывал. Герой.
– Надоели папины байки?
– А она за тобой не поехала?
– Нет.
– Повезло. Другая бы догнала и вернула.
– Считаешь, что со мной так можно?
– А то нет?
Досадно.
Досадно, что мой сын думает так обо мне.
То есть может так подумать.
То есть я предполагаю, что он может так подумать.
Значит, я заранее сдался?
Нет.
Вера поймет, что совершила ошибку. Надо с ней просто нормально поговорить. Мы же нормально так и не поговорили.
Надо встретиться и поговорить.
Я спускался на эскалаторе и пытался начать мысленный разговор с Верой.
– Послушай, – скажу я ей.
…
Но для этого нужно встретиться. По телефону она говорить не хочет, на письма и сообщения не отвечает или отвечает фразой, которая могла бы стать sms-шаблоном: «Это отдельный разговор». Я пробовал, когда приходил гулять с Митей, она обрывала:
– Не при ребенке.
– Путь в своем комнате побудет.
– Ты по нему не соскучился? Не хочешь его видеть?
– Нам нужно десять минут.
– В десять минут ты не уложишься.
– Хорошо пойдем гулять в месте. Он будет на площадке, а мы поговорим.
– А кто будет за ним следить? Или ты с ним так и гуляешь? Он на площадке, ты на телефоне?
