— Простолюдины участвуют в ритуалах обнаженными, лишь высшим допускается накидывать легкое одеяние, — объяснил он.
— А в чем суть ритуала?
— Увидите.
И правда увидела; камера сменилась другими декорациями, темными и холодными. Смотритель велел следовать за ним, и мы шли какое-то время куда-то, пока не вышли к возвышению. На возвышении стоял высокий человек в черном и поигрывал кнутом.
Я остановилась; ноги от страха ослабели. Надеюсь, меня сечь не будут?
Мужчина с кнутом заметил наше присутствие и повернулся к нам.
Смотрителя перекосило, будто он увидел врага.
— Уэнделл?! — возмутился-удивился он.
— Я тоже рад вас видеть, многоуважаемый Дитрич, — иронично произнес мужчина. — Ваш покорный слуга явился провести ритуал.
— А где Винворт?
— Я за него.
— И вы считаете себя достойной заменой Верховного стража?
— Король попросил помочь, а я не смею отказать.
— Что ж, — скрипнув зубами, процедил Коршун Дитрич, — раз так, я не могу протестовать.
Ухватив за локоть, Коршун подтолкнул меня к возвышению. Проделано это было грубо, и я споткнулась; если бы Уэнделл не подал мне руку, я бы упала. Восстановив равновесие, я посмотрела на мужчину.
Рослый, плечистый, лет тридцати или около того. Красив: овал лица продолговатый, черты правильные, губы по-девичьи пухлые, каштановые волосы ложатся волнами на плечи, а под темными линиями бровей мерцают интересом серо-зеленые глаза.
— Ваше Величество, — произнес он сухо, затем отошел на пару шагов и замахнулся. Я зажмурилась и подскочила, услышав хлопок; хвостик кнута обвил мою талию. Я вскрикнула не от боли (которой не было), а от неожиданности; «ритуальное облачение» слетело с меня.
— Первый удар сорвет покров-одежду, — объявил Дитрич.
Кнут снова меня настиг, захватив на этот раз и плечо. И снова никакой боли.
— Второй удар сорвет покров-тело.
Тело?
Я почувствовала вибрации и легкость, невероятную легкость в теле… если оно у меня осталось.
— Покровы сорваны. София Корбиниан, теперь, когда мы убедились в том, что…
— Проклятье! — вдруг воскликнул Уэнделл.
— Как вы посмели прервать меня? — вскричал Дитрич.
— Вы поглядите на нее!
Вспыхнул свет. Я увидела бледного, как смерть, Уэнделла, и раскрасневшегося, как помидор, Дитрича; глаза обоих мужчин затопила темнота. Я попятилась.
— Это не королева, — сдавленно произнес Коршун.
— Король ошибся, — вымолвил Уэнделл.
Смотритель вцепился в свой посох обеими руками, будто разом ослабел. Но что-то подсказывает мне, что это только видимость: старик крепок и устоит, даже если под нами разверзнется бездна.
— Короли не ошибаются, — сказал Дитрич после паузы.
— Ошибаются все, — возразил Уэнделл.
— О, нет. Короли не ошибаются… Только мы знаем, что душа перед нами не та. — На лице Коршуна появилась премерзкая улыбка. — Перед нами София Корбиниан. Так всем и объявим. Никто не посмеет усомниться в наших словах и в короле.
— Я! — воскликнула я. — Я посмею!
— Молчать!
— Я не королева, вы сами видите!
— Молчать, я сказал! — Коршун навел на меня посох, и я потеряла возможность двигаться и говорить. Все, что я могла теперь – это таращиться на мужчин и поражаться их бессовестности. Каковы подонки, а!
— Казнь королевы необходима для благополучия Аксара, — уверенным тоном продолжил Дитрич. — Рейн любил Софию, и он не будет знать покоя, пока она не умрет.
— Но ведь это не королева! — сказал Уэнделл.
— И что? Лишь мы знаем об этом, Уэнделл, лишь мы… — Заметив скепсис на лице стража, смотритель начал увещевать: — Одна маленькая жертва принесет много пользы: король успокоится, ненужные узы разорвутся, народ перестанет беспокоиться. Ваша сестра Луиза, наконец, сможет стать королевой. Сколько лет вьется она вокруг Рейна, сколько слез она пролила из-за него? Уэнделл, неужели вы будете так жестоки к собственной сестре, что лишите ее возможности исполнить мечту? Она не переживет, если упустит шанс стать единственной для Рейна. Король ведь и ваш друг…
