Но мужчина не успел выпустить ни одну из своих ворон, и вопросы застыли на его губах одновременно с воцарившейся на берегу тишиной. Она была вязкой, глубокой, как сам Разлом, и непомерно тяжелой. Лишь тихие шепотки, подобно вспыхнувшим пожарам, медленно зарождались где-то вдали, возбужденно потрескивали и, словно воздушный подол, стелились следом за юной златовласой девушкой, бредущей по набережной. Она свернула на пирс и остановилась у самого края, где голодные волны жадно лизали деревянные сваи.
Постепенно берег снова наполнился музыкой и голосами. Люди вернулись к прерванным разговорам и спорам, но их взгляды то и дело обращались в сторону хрупкой фигурки на пирсе, рядом с которой, будто каменное изваяние, возвышался громила в потертой дубленой куртке.
– Ксантия Альгрейв, – зачарованно прошептал Сказочник и склонился к Отреченной ближе, словно собирался поведать тайну. – Многие делают вид, что приходят на берег ради споров, ставок и хорошей медовухи, но на самом деле как минимум половина собравшихся здесь ради нее.
– Почему? – Девушка недоуменно округлила изумрудные глаза.
– Потому что она очаровывает. Даже несмотря на то, что она лиирит, люди не обходят ее стороной и не боятся, как боятся ее брата, Азариса, или любого другого из их народа. Наоборот, они слетаются к ней, как мотыльки к золотому пламени, и каждый мечтает стать тем единственным, избранным, кто сумеет подлететь ближе всех и сгореть в ее огне. Вот только путь к ее телу преграждает опытный наемник, а на пути к сердцу стоит моряк, которого страшится даже Беспокойное море.
– Она нравится вам? – не сдержала любопытства Отреченная, одарив Сказочника ласковой улыбкой.
– Что? – Мужчина поперхнулся от удивления и замахал руками, едва не расплескав остатки меда по выцветшей рубахе. – Что вы! Нет! Но… Не стану таить – я заинтригован и мечтаю однажды рассказать ее историю. Ксантия Альгрейв словно принцесса, запертая в серой башне своего одиночества. Принцесса, что днем и ночью стоит на берегу, будто застывшее мраморное изваяние в ожидании темно-синих парусов. В ее печали есть своеобразная магия, и хочется думать, что каравелла всегда возвращается в порт лишь потому, что носит ее имя. Корабль любит и бережет своего капитана, как любит его родная сестра. Это могла бы быть прекрасная история.
– Я бы с радостью ее послушала, – очарованно произнесла Отреченная.
– Так присоединяйтесь ко мне в моем странствии, и однажды вы станете первой, кто ее услышит.
Девушка покачала головой.
– Я уже истоптала немало дорог. Пора мне сбросить истертую обувь и попытаться найти новый дом. Поэтому завтра я отправлюсь на юг. Один ученый из Эллора предложил мне работу.
– Что ж, надеюсь, вы обретете то, что ищите.
Они еще некоторое время просидели рядом, молча вглядываясь во мрак на горизонте, пока небо не окрасилось рыжими всполохами рассвета и ночная чернота не растаяла в свете восходящего солнца. Сказочник подкрутил лампу, и голубая молния за стеклом сжалась до крошечного, размером с горошину, шарика.
– Знаете, а я ведь однажды бывал в Ксаафании и даже общался с ведьмой, – вдруг произнес мужчина. – Она поведала мне много старых легенд, которые я пронес по всему Дархэльму и благодаря которым меня теперь с радостью встречают в некоторых деревнях. Но напоследок ведьма предрекла, что если я продолжу гоняться за историей морской принцессы, то окажусь в чужих землях по ту сторону бури и уже никогда не вернусь домой. – Сказочник весело прыснул. – Безумие! Да я скорее поверю той сумасшедшей старухе из Д
