Начались его «кошки-мышки» с врагом. Пилот Владлен не раз оставлял соперника с носом – череда маневров и виражей и уже он «охотится» на врага.
Настю в один из таких вираже отбрасывает назад. Ведь летчик упорно пытается уйти от преследователя. А девушка тем временем пытается вцепиться в корпус самолета, чтобы пробиться к Виланду.
В какой-то момент Насте удается зацепиться за обшивку. В момент рокового удара.
Самолет стремительно падает. Летчик что-то орет. Но его крики заглушает рев мотора.
Анастасии все-таки удается пробиться сквозь обшивку самолета. Не зря же она такая призрачная сейчас. Есть все-таки какое-то преимущество в этой бестелесности.
Она хватает пилота за лицо. На его коже появляется мелкая холодная испарина, что отзывается ей прохладой в кончиках пальцев.
Девушка орет, срывая горло – «Виланд, Владлен…»
Летчик немигающие смотрит в пустоту, он просто не видит эту бестелесную дымку. Пилот понял, что его смерть неминуема. Он сглатывает ком в горле, опускает руль.
Настя переходит на шенгу, хрипло шепчет своим сорвавшимся голосом – «Виланд, влад, Владлен, выходи…». Она обнимает невесомо пилота, всхлипывает. И продолжает шептать на магическом языке – «Выходи, не оставляй меня одну».
Отчаяние уже подступает, бредовая мысль, что все бесполезно стоит где-то на пороге сознания. Но девушка вдруг ощущает, что кто-то обнимает ее в ответ. Кто-то такой родной.
Хм, какое далекое воспоминание… Я его уже стал забывать. Когда это было?.. В прошлой жизни? Если бы не зеркало, то… забавно вновь стану внутренним голосом, что твердит о неизбежном.
Так, главное, абстрагироваться. Будь зрителем. Хоть и ощущения такие реальные.
Вот она моя любимая (ласточка, самолет с явно «женским» характером).
Из размышлений выбивает едва различимый женский шепот – «Виланд, Влад, Виланд, Владлен…». И мужчина ненадолго замирает перед самолетом.
Что это? Так не должно быть! Это что Настя? Она поперлась за мной? Нет, не может быть, показалось.
А теперь максимально абстрагироваться. Быть просто зрителем. Хотя… может еще разочек полетать, ощутить, как пальцы сжимают штурвал мой ласточки.
Летчик усаживается в самолет.
Нежно и ласково, и вот она уже довольно загудела, Да, моя хорошая, полетели!
Как избежать неизбежное? Вот и Виланд не знал. Великий архивебр прорицательства не знал, как можно избежать своей смерти. Пусть и не настоящей. Всего лишь в зеркале Праматери. В зеркале, где ощущения такие реальные, где проживаешь жизнь свою и чужую вновь и вновь.
Ощущая каждой частичкой души, как обрываются связующие нити души и тела…
А вражеский самолет уже показался из-за облаков. Пилот и его подселенец заметили это. Ну и как избежать неизбежного?
Но в этот раз все идет не как, как было раньше. Виланд ощущает, как в самолет будто что-то врезается, толкает.
Нет! еще рано! Не так должно быть! Что это?
Но пилот словно не чувствует этого толчка. Но я-то ощущаю. Что это?
И вновь едва различимый отчаянный женский шепот – «Виланд, Влад, Нет! Нет… Владлен».
И нехотя подселенец Виланд отрывается от штурвала. Летчик все также продолжает удерживать руль, выделывая очередной маневр, в попытке уйти от преследователя.
А Виланд уже совсем не ощущает Влада, отстраняется и отгораживается от ощущений тела. Шепчет на шенге – «Покажись незримое…»
Виланд пытается максимально дистанцироваться от пилота, что управляет самолетом. Хоть это итак сложно. Его то и дело словно прибивает к телу пилота, заставляя ощущать отголоски страха, судорожные мысли, которые просчитывают наиболее лучший исход, в поисках выхода из ловушки.
