- А ну, отдай! – Ирида резко вскинулась, вырывая пухлый конверт. - Нет, Амаранта, ты только посмотри на неё! Говорила же мне Лорейна, что не стоит брать неблагодарную девку в дом. Но я пожалела тебя, пригрела возле своего сердца, - она картинно взмахнула руками, - и чем ты мне отплатила? Да если бы не я, ты бы сейчас доедала объедки в сиротском приюте!
Началось. Примерно раз в месяц я выслушивала нотации по поводу своего недостойного поведения, а так же того, как мне невероятно сильно посчастливилось оказаться в этом доме. Вот только никто не знает, что я несколько раз порывалась сбежать. Мечтала жить с сиротками и честно зарабатывать на хлеб.
Готовила я вкусно, могла бы и на кухне помогать. Зато честно бы отработала все до копеечки.
А здесь… да, номинально я такая же владелица этого дома, а вот фактически. Мысленно хмыкнула. Фактически мой статус приравнивался к прислуге. Так, скажите-ка мне, за что отблагодарить?
- Да лучше уж в приюте! – Ирида удивленно смолкла, услышав мои слова. Не ожидала? – Через три дня духу моего не будет в этом доме, по завещанию, я уверена, родительский дом мой и…
- Вот, как ты запела, - тетушка взяла протянутый Амарантой ножичек и вскрыла конверт, - хотела получить завещание? Что ж, давай посмотрим, что тебе было оставлено.
Вздрогнула. Нет-нет, я была готова к прочтению завещания. Часть меня ждала этого долгие пятнадцать лет. Увы, на конверте, найденном в спальне родителей, стояла ограничивающая пометка: «вскрыть не ранее, чем за три дня до совершеннолетия Тессании Фицвальд». А после его и вовсе забрал под свой контроль нотариус Бальмонд Вирон.
Руки сами собой сцепились в замок, я же внимательно следила за Иридой, молчаливо застывшей над бумагами. Сердце гулко стучало в груди, ускоряясь с каждым промедлением.
Я хотела было взмолиться о прекращении этой невыносимой пытки ожидания, как тетушка заговорила:
- Где же оно, - она водила пальцем по строкам, выискивая нужный текст, а я… я была готова вырвать бумагу из её рук, прочесть самой последнюю волю родителей. – А, вот! Так… это не то, тра-та-та… и это не то… Надо же, Тессания, все, что касается тебя уместилось в двух строках:
«… нашей дорогой дочери, Тессании Вариэтти Фицвальд, завещаем фамильную книгу рода Шерентон и родовой кулон с цепочкой. Завещание составлено…»
Она довольно осклабилась, вытряхивая из пухлого конверта небольшой кулон в виде потертого крыла на тонкой золотой цепочке. Покрутив её в руке, протянула мне:
- Вот, держи, все, что тебе оставили твои драгоценные родители!
А я… я застыла, не веря своим ушам. Нервно выхватила лист завещания, быстро пробежала глазами и… снова не поверила. Этого просто не может быть!
Нет. Нет-нет-нет!
Я отказываюсь верить в это! Они просто не могли со мной так поступить!
Слизнула с пересохших от напряжения губ соленую влагу, запоздало понимая, что плачу. Предательские слёзы текли по щекам, оставляя после себя влажные дорожки.
- Матушка, ты видишь? Наша стальная девочка все-таки может плакать! – Амаранта явно получала удовольствие от увиденного.
Проклятые шэхассы!
Не позволю им думать, что они сломали меня. Только не сейчас.
Вскользь утёрла ладонью глаза, смахивая с ресниц прозрачные капли. Плотно сжала губы, выпрямляясь. Что ж, выбора у меня больше не было. Да я теперь даже в своём собственном доме скрыться не могла – не было у меня его больше. Судя по завещанию, ничего у меня больше не было.
