Взгляд его оставался холодным и профессионально вежливым, но сухие морщинистые руки нервно сжимали автоматическое перо.
Катаржина глубоко вздохнула, чувствуя, как перебивая аромат лекарств, в воздухе плывет кислый запах пота. Иногда, она думала о том, как живут прочие люди – не оборотни, лишенные острого обоняния. Как же они понимают, когда кто-то напуган или возбужден?
– Видно, сил у вас немного, – ответила она. – Отцу не становится лучше.
– Все дело в том, что природа его состояния… не совсем обычна. Нам не приходилось раньше сталкиваться с таким, но мы делаем все возможное, прикладываем все усилия…
– Мне не нужны ваши усилия! – рыкнула Катаржина, перебив его. – Мне надо, чтобы вы исцелили отца.
– Поймите, на исследования нужно время… Наша терапия, поддерживает Главу в стабильном состоянии.
У Катаржины потемнело в глазах, висок ударило резкой болью. Он говорил, что-то еще, но она уже его не слушала.
Отец таял на глазах, а она ничего не могла сделать. Каждое утро она просыпалась со страхом, до удушья, сжимающим горло, и первым делом, спешила узнать пережил ли он еще одну ночь.
Ей казалось, что если его не станет, то не станет и ее, а все Содружество рухнет, как потерявший опору карточный домик.
Катаржина резко встала и выхватила из сумки револьвер, направив его прямо в грудь, прилипшей к стене помощнице академка. Та коротко взвизгнула, схватившись ладонями за то место, где под слоем жира билось трусливое сердце.
– Если вы сейчас же… сейчас же не скажите мне, как спасти отца, то я пристрелю эту глупую курицу, – выдохнула Катаржина, чувствуя, как в воздухе расползается острый запах мочи. – А потом буду каждую неделю отстреливать по одному из ваших бездельников. Последним пристрелю вас, – она покосилась на Лебядского. – И поверьте, в Ведомстве порядка, ни у кого и сомнения не возникнет в том, что это был несчастный случай.
– Панде Катаржина, эта, как вы говорите курица, светило науки! – воскликнул Лебядский, вскакивая с места. – Она руководила проектом по поиску лекарства от земляной лихорадки. Спасла миллионы людей. Без нее лечение Главы встанет.
– Мне все равно! – отчеканила Катаржина. – Найдете новое светило, раз это не светит!
Лебядский судорожно сглотнул, отчего кадык дернулся на его сухом горле.
– Пойдемте, я какое что вам покажу.
Он вышел из-за стола, и двинулся к двери. Полы халата развивались за его спиной подобно плащу. Доктор вылетел из кабинета и Катаржина последовала за ним, оставив помощницу сползать по стене, задыхаясь от пережитого ужаса.
Они прошли в лабораторию, где в стеклянных клетках пищали крысы. Взмахом руки, доктор прогнал склонившихся над столами лаборантов. Впрочем, они и так были готовы броситься врассыпную, едва заметив Катаржину.
– Вся суть болезни вашего отца заключается в крови. Само его тело, вдруг, начало ее отвергать, – заявил доктор, останавливаясь возле клеток. – Мы сделали переливание подопытным крысам. Все особи получают разные комбинации лечения и из них мы выбираем наиболее оптимальные варианты для нас. Это грубо говоря.
Катаржина прикусила щеку изнутри, и ощутила солоноватый привкус во рту. Даже она могла понять, что дело плохо. Большинство крыс, лежали на дне клеток – едва живые на вид. Оглянувшись, она с радостью увидела с полдюжины крысят, радостно возившихся в сухих опилках.
– Кажется, эти чувствуют себя вполне неплохо, – заметила она, подходя ближе.
