Элис окутал одновременно восторг и страх, что мир совсем не такой, каким он ей представлялся, пока она росла в Ундервуде. Скорее, он похож на книги сказок, которые она знала наизусть.
Пока мать качала головой, а брат твердил, чтобы она не выдумывала, отец всегда поддерживал ее интерес. Когда они ходили вместе в лес за травами, то он сочинял свои истории, в которые она наивно верила. Ну и пусть все это было неправдой, зато как чудесно было на миг представить волшебный мир…
Но что, если этот самый мир из сказок не так дружелюбен? Наверняка он таит в себе много опасностей, как сказал Родерик. А Элис с Джозефом и без того хватало наемников, мечтавших покончить с ней.
Не стоило забывать слова капитана, что на корабле лентяев не любят, поэтому вскоре Джозефу и Элис вновь пришлось вернуться к своим обязанностям. Несмотря на то, что Элис была трудолюбивой и всегда помогала своей семье, в ту ночь она свалилась замертво от усталости на холодную твердую койку, засыпая под гогот матросов и их пьяные баллады, которые на время приглушало лишь бряцание кружек с ромом.
Весь следующий день она не могла разогнуть спину, потому помогала только с мелкими поручениями, надеясь, что скоро восстановится и сможет снова стать ценным членом корабля.
А море разбушевалось не на шутку, и на корабле возникла суета. Капитан ворчал на Элис, которая поднялась на палубу и рисковала собой, но во всеобщей суматохе она упрямо хотела быть полезной.
Первая волна с грохотом разбилась о борт и окатила большую часть команды на палубе, отбросив их в сторону. Родерик схватил промокшую девушку за руку, спустил вниз и закрыл в каюте.
– Сиди и не выделывайся! – крикнул он из-за закрытой двери. – Смоет волной, и мы никогда не отыщем тебя посреди штормового моря!
– Откройте, капитан! Наверху остался мой брат! – несогласно кричала она и стучала кулаками по крепким доскам двери. – Вот же гадство!
Но уже никто не слышал ее криков. Она отчаялась и осмотрелась вокруг себя. В маленьком окошке каюты показалась странная огромная голова, и Элис вжалась в стену. В нее впивался ужасающий взгляд пустых глазниц, которые таили беду. Тело существа было покрыто блестящей чешуей, и она шевелилась как живая. Перед Элис было нечто непонятное… Невиданное… Опасное.
Зубастая тварь не отводила зловещего взгляда, припав к иллюминатору.
– Мора… – прошептала Элис, не в силах перестать смотреть на незнакомое существо.
Ее дыхание сбилось, и она словно видела сон наяву. До плеча кто-то дотронулся, и она обернулась и увидела позади себя мать. Свою любимую, такую родную и теплую. От нее исходил запах грушевого пирога и травяного чая, виделся чуть уставший взгляд, глубокий залом от морщины на лбу, и улыбка. Маргарет улыбалась и гладила дочь по волосам.
– Мама? Но… как? Как ты оказалась здесь?
– Я так истосковалась по тебе, что поспешила навестить и тайком сюда пробралась, – сказала она, крепко прижимая дочку к себе, и Элис не противилась. Наоборот, она была счастлива снова видеть мать посреди холодного Савского моря. – Моя же ты пташечка… Исхудала больно, вот я Джозефу задам!
– Мама… – Элис впала в забытье, обнимая женщину, такую теплую, как в день их прощания на рынке. Она уже не видела стен каюты, все вокруг стало расплывчатым. – Извини, что не дождались и отправились без тебя.
– Только не покидай меня в этот раз. Здесь так сыро и холодно.
