Читать онлайн Хелена Хейл - Сердце лета

Часть

1

«Я устал быть тем, кем ты хочешь, чтобы я был

Я утратил веру и чувствую себя потерянным.

Я не знаю, чего ты от меня ожидаешь,

Ты меня подавляешь.

…

Каждый шаг, который я делаю – для тебя очередная ошибка»

LinkinPark – Numb

2 июля, 2009 год

Я крутила педали велосипеда, наслаждаясь тем, как ветер врезался в тело и волосы, обдавая прохладой. Петляя по ложбинам деревни, я вывернула руль в сторону единственной церкви и кладбища. Некогда красный кирпич стал бледно-оранжевым, кое-где вовсе обвалился, однако купола смотрелись внушительно, играя серебристыми бликами на солнце. Кладбище пустовало, то есть, конечно, могил было много, а вот из живых никого не было видно.

Устремившись к плотине, я снова проехалась по прямому склону на бешеной скорости, чуть не запутавшись в педалях, и преодолела несколько кочек, чудом не свалившись с велосипеда. Дорог в нашей деревне не существовало, были лишь обкатанные тракторами куски земли, которые, как раз, и считались проходимыми тропами.

Удивительно, но я не встретила ни одного знакомого лица. Наверное, из-за тридцати пятиградусной жары все сидели по домам, боясь свалиться от солнечного удара. А мне было тринадцать, поэтому никакие обстоятельства не могли удержать меня в четырех стенах.

Наконец, я добралась до платины. Прокатившись вдоль прямой, узкой дороги, я повернула налево, на свою самую нелюбимую тропинку. Те, кто ступали на неё в первый раз, запросто могли свалиться вниз, в глубокий овраг. Вся соль этой тропы была в том, что она проходила под наклоном, буквально над обрывом, и была очень-очень узкой. Если бы бабушка или дед увидели, как я проезжаю этот опасный участок на велосипеде, мне бы пришел конец.

Я не собиралась сбавлять скорости и пугаться, глядя вниз, однако кое-что меня все-таки отвлекло. Я услышала громкие, болезненные стоны. От резкого торможения поднялся песок, я откашлялась, облокотила велосипед на березу и подошла к обрыву – звуки доносились снизу. Обзор загораживало множество кустарников, поборов их назойливые ветки, я села на колени перед склоном и осмотрелась.

– Помогите!

Бросив взгляд туда, где послышался голос, я заметила руку, скользящую по небольшому выступу. Не на шутку перепугавшись, я поняла, что кроме меня, тринадцатилетней хилой девчонки, помочь некому. Схватившись за гнущийся, тонкий ствол деревца, росшего прямо на обрыве, я осторожно ступала по выступам.

– Я здесь! Сейчас попробую помочь! – Крикнула я.

Дерево совсем изогнулось, и я не знала, выдержит ли оно двойной нагрузки, но что оставалось делать? Добравшись до острого камня, за который держался неизвестный, я схватила его за руку, будучи ногами на тропе, а второй рукой держась за дерево. Это был единственный способ взобраться наверх.

– На счет три, хватайтесь! Раз, два, три!

Тут в мою руку вцепились, и я изо всех сил потащила неизвестного наверх. Песок и камни падали вниз под напором обуви. Мальчишка поставил ногу на выступ, схватился за ствол дерева, и мы вместе взобрались наверх, несколько раз поскользнувшись на осыпавшемся песке. Пару минут отлежавшись и отдышавшись, я оседлала велосипед и внимательно посмотрела на мальчишку – он валялся на тропинке, глубоко дыша.

То, что я видела его впервые, меня поразило. Как-никак, я зналась со всеми жителями деревни. Вероятно, новенький, или приехал погостить к знакомым. У него были непослушные, кудрявые каштановые волосы, темно-зеленые глаза, цвета ели, широкий нос с горбинкой и большие для мальчишки губы. В тринадцать я считала, что у всех мужчин губы тонкие и невыразительные. На вид ему было лет пятнадцать-шестнадцать.

Он встал, отряхнулся, откашлял песок и зашагал в сторону плотины. Я так и уставилась ему вслед.

– Эй, ты, а где «спасибо»?! – Крикнула я в гневе.

– Ага! – Бросил он в ответ и скрылся за деревьями.

Чувство несправедливости и злости накрыло с лихвой. Каков хам! Не зря я не любила новеньких, да и бабушка не раз мне рассказывала о том, как в нашей деревне крали или обворовывали детей, поэтому я не придумала ничего лучше, чем просто ретироваться с места встречи, вместо того, чтобы догнать паренька и столкнуть его обратно в овраг. Зачем бабушка рассказывала мне об этих байках в детстве? Наверное, хотела припугнуть, чтобы я была осторожнее, а в итоге превратила в параноика.

Много лет спустя я вспоминала этот день только с одной мыслью – на кой черт я его спасла?

20 июня, 2011 год

В то время как интернет и смартфоны постепенно захватывали мир, мы ехали в деревню. Она находилась в Курской области и могла похвастаться полным отсутствием цивилизации. Дедушка включил диск Михаила Круга, бабушка кое-как умещала свои габариты на переднем сидении, а я, предвкушая чудесное лето, смотрела в окно, подпевая «Владимирский централ».

Лето – не просто моя любимая пора в году. Это в целом любимое время моей жизни! Я хандрила осенью, ненавидела зиму и зачеркивала в календаре весенние дни, ожидая наступление лета. Даже мой день рождения – пятнадцатое июля, находился в самом сердце солнечного, жаркого времени года.

Спустя десять часов пути, мы вышли из машины на деревянных ногах. Наша деревня делилась на две стороны, их так и прозвали «левая» и «правая». Отчего-то стороны всегда между собой соперничали, невзирая на то, что почти все люди находились в близком или дальнем родстве хотя бы с одним из жителей. Мне, можно сказать, повезло, потому что у нас здесь было два дома. Один на «левой» стороне, второй на «правой» – к нему-то мы и подъехали. Это был дом прабабушки Люси, матери моего деда Вити.

Он был построен в девятнадцатом веке, побеленный штукатуркой, одноэтажный домик был уютным и вместительным. Прямо от его стены шел высокий, сплошной деревянный забор, отгораживающий от посторонних глаз наш сад и, конечно, туалет, подразумевавший глубокую яму, в которую страшно упасть, но ещё страшнее там однажды задохнуться. В саду также располагались сарай и погреб, полные вкуснейших закруток, старые велосипеды, метлы, лопаты и прочие инструменты.

Перед домом, прямо у крыльца, цвели розовые и белые пионы. Дед припарковал перед забором свою ласточку, – она же белая лада «четверка», – и постучал в массивную деревянную дверь дома. Баба Люся выскочила и принялась нас по очереди целовать. Вернее, нас с дедом. Бабушку Надю, его жену, она недолюбливала. Это было взаимно.

Бабе Люсе исполнилось восемьдесят пять, а она была все также шустра и ловка. Пригласив нас за стол, она выставила не меньше десяти тарелок с различными блюдами. Когда она успела их приготовить и как, ума не приложу, и все же они были невероятно аппетитны, а аромат соленых огурцов и помидоров вообще свел меня с ума.

– Алька, да как ж ты выросла! Невеста! – Охала баба Люся, наливая чай из самовара. Лет ему было больше, чем бабе Люсе.

Мы не виделись с прабабушкой два года. Прошлым летом у мамы и дедушки совпал отпуск, потому я провела его сначала на море, а потом в лагере. Честно говоря, если бы мне предложили выбор – море или деревня, я бы, не раздумывая, выбрала деревню. Для меня наш уединенный уголок Курской области был лучшим местом на земле.

– Мама, Воробьевы приехали? – Спросил дед, хрустя соленым огурчиком.

– Так они и не уезжали…

– Я про молодых.

Молодые – это сорока восьми летние Юра и Маша, наши соседи. Их родители, как и моя прабабушка, жили в деревне круглый год.

– А-а-а, конечно, приехали. Уж Машка-то своих не бросает на девять месяцев одних! – Поддела прабабушка.

– Спасибо, мама, было очень вкусно. – Вдруг сказала бабушка Надя и встала из-за стола. Так уж было заведено – называть свекровь мамой.

– Да, Надька, не помешало б тебе схуднуть, вон как машина просела! – Прямо заявила прабабушка.

– Мам. – Сказал, как отрезал, дед.

Прабабушка, конечно, была права, но слишком груба. Баба Надя весила под девяносто килограмм, с её-то ростом метр пятьдесят два. Я знала, что сразу после обеда бабушки начнут кидать друг другу едкие замечания, а затем собачиться, и дед это тоже прекрасно знал, потому, как только прабабушка скрылась в сенцах, шепнул:

– Ты с девочками созванивалась?

– Конечно. – Кивнула я.

– Тогда советую тебе встретиться с ними. Мы с бабушкой вечером поедем на ту сторону, а ты выбирай сама, где остаться. Хочешь, с прабабушкой, хочешь, приходи к нам.

– Спасибо, деда. – Улыбнулась я и спрыгнула со стула, прихватив маковую булку.

Я прошла в главную комнату. Всего их было две, если вторую вообще можно было воспринимать в качестве спальни. Там была лишь печь и раскладушка, вместо двери – занавеска. В главной же комнате стояло три кровати, стол, покрытый вычурной скатертью, шифоньер и стул. Конечно, имелся угол с иконами, а над постелью прабабушки висел портрет Есенина, которого в детстве я считала нашим почившим родственником. Кивнув Сергею в знак приветствия, я подошла к столу, над которым висело старинное зеркало, обрамленное толстой металлической рамой. Прямо под ним стоял портрет дедушки в юные лета – голубоглазый брюнет с густой шевелюрой смотрел с него строгим взглядом.

Глядя в зеркало, я поправила свои пепельно-русые волосы, едва доходившие до груди. Голубые глаза покраснели от долгой дороги и раннего подъема. Губы потрескались от долгой жажды и сухой жары.

В деревне незачем было краситься, и уж тем более наряжаться. На всю округу был один клуб, а поход туда был редкостью, так что только ради него можно было привести себя в порядок раз за лето.

Захватив рюкзак с лимонадом, телефоном и салфетками, я пошла на условленное место встречи с девчонками. Ещё будучи в городе, я позвонила подругам, и мы договорились, что они будут ждать меня в заброшенном вагоне поезда. Да, странноватые координаты. Дело в том, что прямо перед домом Милены стоял заброшенный кусок поезда – два вагона. Первый – со «штурвалом» управления, иначе я не знала, как называть эту штуковину. Второй – обычный вагон товарника. Несколько лет назад между нами велась ожесточенная борьба за место у «штурвала», мы воображали себя машинистами. Те, кому не везло быть среди первых, озвучивали стук колес.

Дом Милены располагался через дорогу от нашего, в самом конце «правой» стороны. Я выбежала из дома в своем потрепанном джинсовом комбинезоне и побежала вприпрыжку, предвкушая встречу с подругами. Соседки, обитавшие в картофельном поле, приветствовали меня взмахом лопат.

– Здравствуйте, тетя Нюра и баба Валя! Добрый день, дед Максим! – Кричала я, стараясь как можно быстрее добежать до девочек и избежать участи быть расхваленной и опрошенной.

Пыль под ногами вздымалась, пока я шлепала в кроссовках по витиеватым дорожкам. Уже издалека я завидела в открытом вагоне два родных существа. Аня и Милена махали мне из-за руля. Я замахала в ответ и ускорила темп.