Сердце лета - страница 7

И этот мерзавец, Красильников, чтоб его вывернуло, как-то глумливо мне улыбнулся и дернул коленом. Я рухнула, распластавшись в ногах игроков.

– Ауч!

– Упс. – Пожал плечами Красильников.

– Сволочь! – Зарычала я и впилась зубами в его икру.

Конструкция тел и без того была хилой, Алик непроизвольно дернулся и рухнул вместе со мной.

– Ах, ты, мелкая зараза!

Алик вскочил, но я оказалась шустрее и побежала к тарзанке. Я слышала топот его ног, этот придурок зачем-то погнался за мной. Что есть сил, я оттолкнулась от земли и полетела в речку. Я плыла и злорадно хихикала себе под нос, уверенная, что «сделала» Красильникова, пока чьи-то лапы не схватили меня за лодыжку.

– А-а-а! – Вскрикнула я и ушла под воду.

Чертыхаясь, я двинула ногой в твердый пресс этого гада, проплыла немного и вынырнула почти у берега.

– Если ты не забыл, я тебе жизнь спасла, козел! – Крикнула я, добравшись до песка.

– Чего? Я тебя впервые вижу.

– Ага, позапрошлым летом, у обрыва. Ты ещё плакал: «помогите, спасите!» – Я изобразила нюни и показала ему средний палец.

– Нарываешься, мелкая…

– Страшно! Очень страшно!

Алик направился в мою сторону, а я дала деру и встряла между Вовой и Андрюхой.

– Возвращаемся? – Спросила Милена.

– Ага. Стоп, а где Воронцова? – Спросила я, оглядываясь по сторонам.

И тут мы все услышали истошный вопль. Картина вышла живописная: Воронцова так закрутила тарзанку, что теперь её выкручивало, точно на аттракционе, а под конец она не выдержала, и грохнулась в воду, предварительно ударившись ногой о пирс.

– Только не это… – Простонала я.

Мы ринулись ей на помощь.

– Зачем она без нас поперлась?! – Вздыхал Вован.

– Кажется, это рекорд. Травма в первую неделю пребывания! – Рассмеялся Андрей.

Нам с Миленкой было не до смеха. Анька все же всплыла, и мы помогли ей выбраться на берег, напрочь забыв о мажорах, которые кружили рядом и громко гоготали.

– Нога, нога! – Хныкала Анька.

– Господи, Воронцова, да какой черт тебя дернул! – Ругалась Милена.

– Остановитесь. – Попросила я и пригнулась.

Рассмотрев левую ногу подруги, я сделала вывод, что перелома нет. Вероятно, сильный ушиб или растяжение в области щиколотки.

– Везем её к бабке Тане? – Спрашивал Вова, хватая на руки Аню.

– Нет! Не вздумайте! Мама меня убьет, недели не прошло…

– И что ты предлагаешь?! – Сурово вопросила Милена. – Ты даже до дома не доковыляешь!

– А… может, к Прасковье?

– К Ведьме?! – В один голос закричали мы с ребятами.

– Пожалуйста, только не к бабке Тане, я не вынесу этого поучительного монолога, и мама угрожала запереть меня дома, если я опять покалечусь! – Хныкала Анька на руках у Вовы.

– Черт с тобой, Воронцова. Идем к Прасковье. – Согласилась я.

Было страшно идти в гости к местной ведьме, и все же я представляла, какую взбучку и шумиху устроит Анькина мама. А Воронцова нам ещё была нужна. Конечно, у матери уже сил не было возиться с постоянной клиенткой травпунктов Воронцовой.

– Лучше бы твоя мама выпускала тебя из дома только в наколенниках, нарукавниках и шлеме. – Буркнула Миленка.

– Мы с вами не пойдем, девчат. Она парней не терпит. – Крякнул Вован, стараясь удержать Аню.

– Главное, дотащи её до моего велосипеда, пусть сядет на раму. – Попросила я.

Вечером того же дня, Ведьмин лог

С горем пополам мы доехали до Ведьминого лога. Он находился немногим дальше плотины, разделявшей деревню на две стороны. Место это было мрачное и жуткое, под стать владелице. Дом Прасковьи стоял у леса, прогнившее черное дерево, из которого он был построен, увивал плющ, а прямо над колодцем нависла ива. Здесь всегда стояла кладбищенская тишина, даже птицы надолго не засиживались. Как только мы спешились с велосипедов, стая воронов зловеще закаркала и взмыла, улетая прочь.