– В порядке? – услышала я голос Энджи.
– Да, конечно! – ответила я, хотя на самом деле была полностью обезоружена.
Как же хотелось, чтобы этот семинар прошел быстро, и мысли о Ное исчезли. Но он, похоже, был парусом в моем мозгу, который развевался и не давал сосредоточиться ни на цифрах, ни на правилах.
Преподаватель говорил о сложных структурах, и я пыталась делать заметки, но все то, что я записывала, выглядело как злобный каракуль, напоминающий о моих внутренних переживаниях.
– Ты вообще хоть что-то слышишь? – шепнула Энджи, когда я вдруг уставилась в окно и потерялась в своих фантазиях.
– Черт, извини, я просто… – начала я, но Энджи перебила меня.
– Позвоним ему после лекций вместе, ладно?
Одобрительно кивнув, я поняла, что пора взяться за ум. Хоть в голове и бурлило, надо было собрать фокус и не терять время. Если удастся окончательно уйти в учебу, может, Ной перестанет быть такой фантомной болью в моей голове. Хотелось верить, что такие мысли просто отпадут! Чего стрессовать, если я могу прокачать свои навыки?
Собравшись, я вернулась к лекции, но таинственный Ной все еще маячил в моем сознании, как надоедливый попугай. Преподаватель продолжал говорить о фонетике – о том, как различные звуки формируют смысл и настроение речи. Его голос был монотонным, словно фоновая музыка из старого фильма, и я подозревала, что у него был свой арсенал нудных историй, которые длились вечно.
Кабинет был душным, и мне казалось, что комната просто давит своей атмосферой. Я пыталась удержать внимание, но голова все время начинала кружиться, как будто в воздухе витали какие-то невидимые зомби. Стены, побеленные вдоль, казались слишком близкими, а странные старые постеры с изображениями фонетических таблиц только усугубляли ощущение застоя.
– Звук – это не просто вибрации, ребята, – продолжал профессор, явно не замечая, что половина аудитории уже ушла в свои миры. – Звучание формирует эмоциональную окраску…
Я пыталась следить за его речью, но почти сразу же снова уткнулась в окно. Вон там, в каком-то параллельном мире, скорее всего, был Ной, возможно, с коллегами, смеющимися и обсуждающими что-то интересное. В отличие от нас – тут, среди пыльных учебников и проклятых звуковых волн, которые у меня вызывали лишь желание зевнуть.
– Убедитесь, что вы понимаете, как интонация меняет значение! – выдал профессор, а его взгляд пробежал по аудитории, быстро скользнув по мне.
Я снова встрепенулась и честно пыталась зафиксировать последние его слова, но они просто расплывались в мозгу. В конспекте вместо заметок снова оказалась каша слов. Приняв решение, я встала и взяла стопку ручек, но через мгновение почувствовала, как оживает аура Ноя. Этот призрак не давал мне покоя, а душный кабинет лишь усиливал стремление вырваться наружу.
Наконец, когда последний звонок прозвучал, я почувствовала, как будто с меня сняли тяжелую броню. Все эти часы в душном кабинете, где профессор продолжал свою монотонную лекцию о фонетике, казались вечностью. Я быстро собрала свои вещи, не дожидаясь, пока кто-то из однокурсников начнет обсуждать очередные скучные дела.
– Ну что? – подлетела ко мне подруга, толкая локтем в бок с таким энтузиазмом, словно только что нашла заначку с чипсами. – Ты готова?
– И что я скажу? – у меня на лице было недоумение. – Здравствуйте, это Оливия, какого хрена вы не ответили мне ночью?
