– Смотри! – воскликнул Минт. – Кажется, мы впервые добрались досюда засветло.
Я прищурилась от неожиданно яркого солнца. Было что-то странное в этом свете: проникнув в узкое верхнее окно, он отражался от бронзовых крыльев и казался осязаемым, как жилы золотой руды, оплетающие башню изнутри.
Мой оберег начал нагреваться, и вдруг на несколько мгновений все озарилось разноцветными огнями.
– Минт, я вижу… Оберег показывает мне скрытое!
Вкрапления камней, подсвеченных полуденным солнцем, походили на указатели: малахитовые, гранатовые и аметистовые. Они мерцали, призывая разгадать их тайны.
– Это двери! Там, где камни.
– Вижу!
Их было было превеликое множество, и мы с Минтом ринулись проверять одну за другой.
– Скрытые сокровища! Ну конечно! – Я лихорадочно шарила по серому камню, еще недавно блестевшему, как самоцвет. – Для любого колдуна сокровища – это его знания. А знания заключены в таблицах, книгах и свитках…
На самой верхотуре обнаружилась малахитовая дверь. Руны на ней мерцали одним именем…
– Галлая! Мы нашли!
Мы остановились у кромки разрушенной лестницы. Площадка перед дверью была цела, но между ней и нами отсутствовало несколько ступеней. Минт, ругнувшись, сделал петлю из веревки и перекинул ее через одну из верхних балок.
– Будем прыгать?
– Я первый… Постой. – Минт сощурился. – Ты слышишь?
Я прислушалась, но ничего, кроме завывания ветра в недрах разбитой крепости, не различила.
– Музыка-а-а, – протянул друг, а потом вдруг воскликнул: – Лесёна, это песня Феда, ты слышишь?!
– Нет, Минт, я…
Но тот вдруг сорвался вниз. Только не сейчас!
– Постой! Куда ты?
Я слышала, как он вбежал в один из переходов.
– Нет-нет-нет, – затараторила я, спрыгивая за ним и пускаясь следом. – Минт, это чей-то морок!
Или чья-то шутка. Да мало ли кому взбредет в голову играть в пустых палатах? Но угнаться за Минтом мне никогда не удавалось.
– Ми-и-инт!
Он исчез в темноте переходов.
– Ищешь дорогу?
Я обернулась, краем глаза выхватив нечеткую тень, сотканную из дрожащей тьмы. Иная, нежели та, что была внизу и убила Терна. Человеческая. Девичья.
Моя?
Я остановилась.
Она походила на меня, и даже одежда была тех же блеклых и землистых цветов, что и моя. Разве что лицом мы отличались: ее глаза – темные колодцы, распахнутые с тревожным ожиданием, но вместе с тем и с обманчивым восторгом, трепетом… узнаванием? На ее бедрах покачивался пояс из монеток, а ноги были обуты в шнурованные кожаные сапоги, каких у меня в мою бытность странствующей танцовщицей никогда не водилось.
Она была лучше меня, ловчее, гибче, красивее, но, когда подняла руки, и украшения на руках и пояс звякнули в такт, не было в этом ничего веселого, лишь жуткое бряцание подземных далей.
Я среди Чудовой Рати.
– Иди с нами, здесь хорошо. Спокойно. Все, что ты ищешь, уже здесь.
Я открыла было рот, чтобы позвать на помощь… Но кого мне звать? Минта? Дарена? Да и зачем? Эти твари не тронут меня. Не посмеют!
А все же…
Она будто знала, что я не позову на помощь, и издевательски усмехнулась.
Я с трудом заставила себя отвернуться и побежала, а она, чудово наваждение, пошла следом медленным, валким шагом.
– Будет не гнев, но надежда. Тебе будет так хорошо, так спокойно с нами!
Ворон и чудь знает, что я ищу в Нзире!
– Ми-и-инт!
Я петляла меж хором, сворачивала, но, когда бы ни обернулась, наваждение следовало за мной. Сжав оберег, я вдруг обратилась через него к Нзиру:
