– Ничего, ничего… сейчас немного отдохну и попробую вернуться. Наверняка сир Тельман справился со стражей и теперь меня ищет, – пробормотала она и с опаской покосилась на клетку, в которой, как ей показалось, шевельнулся заключённый.
– Авели?! – прокаркал натужный болезненный голос, и лохматая голова приподнялась.
Искалеченный узник нашёл в себе силы подняться и прильнуть к прутьям. Было видно, как его ладони жжёт флюсца, запахло паленой плотью, но, кажется, сейчас это его вообще не волновало. Не видя собеседника, он выставил вперед ухо и стал напряжённо вслушиваться.
– Авели, ответь, это ты? Я чувствую твоё присутствие, твоё дыхание… Прошу, не мучай меня снова, скажи, что это ты.
Ивонет растерялась, но, понимая, что её молчание причиняет мужчине боль, нашла в себе силы ответить:
– Простите, но это не Авели. Меня зовут Кэти.
Мужчина отступил на шаг. В его густой бороде затерялась безумная улыбка. Он выставил перед собой палец, его голова нервно задергалась. Через некоторое время узник опять приник к решётке и по-звериному принюхался. Глубоко и с наслаждением вдохнул, напугав девушку.
– Тебе меня не провести, я чувствую тебя, Авели. Скажи, наши войска прорвали оцепление? Уничтожили железную стену? Дамба смыла вражеские войска? А Райнхард и Ланар уничтожили его, стёрли с лица земли? Жаль, что не я вытряс его дрянную душу… Надеюсь, он знатно помучился! – И вновь безумный смех, пугающая улыбка. Заключённый грузно уселся на землю.
Ивонет пыталась понять, где слышала эти имена. Но потеряться в памяти ей не дали: мужчина выставил перед собой руку со свежим ожогом на ладони и начал щёлкать пальцами перед закрытыми веками. Щелкал и щелкал с завидным упорством, пока не замер и обреченно не бросил:
– Искра не вернулась...
Понимая, что мужчина безумен и вряд ли ответит, она всё равно задала мучавший её вопрос:
– Ты правда альх… стихийник?
Мужчина вздрогнул, голова его поникла:
– Был когда-то. Но так давно, что уже практически не помню этого. Они отняли мою искру и запечатали дар.
– Но разве можно запечатать дар?
Боль немного отступила, и Ивонет наконец поднялась на ноги, осмелилась подойти ближе. Она никогда не слышала, что дар можно отнять. Даже то, что сейчас она спокойно касалась других, не давало уверенности, что эта возможность останется навсегда. Почему-то внутренний голос говорил о том, что это временно. И она хотела... нет, мечтала узнать способ запечатать свой дар насовсем. И не важно, что в ближайшее время её могли поймать и казнить. Она должна узнать способ. Ее пальцы схватили прутья решётки, и девушка с жадностью впилась взглядом в лицо заключенного.
– Разве возможно отнять то, что рождено вместе с тобой, что является твоей сутью, живет в твоей крови?
Мужчина поднял голову. Хоть его веки и были закрыты, девушке чудилось, что он видит её насквозь. Он долго молчал, и она успела разочарованно подумать, что он вновь погрузился в свое безумие. Но мужчина не спеша поднялся, вытянувшись во весь могучий рост, приблизился и положил окровавленные ладони поверх её пальчиков. Невзначай провёл по кольцу, прожилки которого перестали агрессивно пульсировать и теперь излучали мерное сияние. Легкие сполохи алого, как затухающие угольки.
– Если освободишь меня, я помогу тебе избавиться от проклятия альвийской крови и затушить твою искру.
Глупость, жалость, вера в чудо, а может, всё вместе… но даже до того, как безумец предложил ей свободу от бремени проклятия, она знала, что должна его освободить. Ещё тогда, в зале, на торжестве в честь её приезда. Тогда она ещё не знала, как, но сейчас поняла: любой ценой. Даже если он обманет и не сдержит обещание – пусть, главное, что хотя бы в этом вопросе она помирится со своей совестью.
