– Не надо, – качаю я головой, – все нормально.
– Зачем ты пришел? – Она смотрит на меня по-новому, почти враждебно, и я не понимаю, во мне ли только дело.
– Я тебе неприятен? – предполагаю я, сощурившись. – Кажется, тебе трудно на меня смотреть.
– Мне неприятны воспоминания, которые вызывает твое присутствие.
– Почему у тебя дрожит голос?
– Я уже сказала, – говорит она, часто дыша, – уходи, пожалуйста.
– Ладно, – киваю я, – просто пришел сказать, что мне жаль. Я правда дорожил нашей дружбой и не хотел ее потерять.
– Я тоже, – отвечает Полли, окликнув меня уже у двери. – Но, Лука, я серьезно, перестань сюда приходить. Ты даже не представляешь, что ты приносишь вместе с собой.
– Не понимаю, – хмурюсь я. – Неужели я так сильно тебя обидел?
Она больше не в состоянии со мной говорить. Я вижу это по ее дрожащей нижней губе и глазам, наполнившихся слезами.
– Извини, я не хотел тебя расстроить, – бормочу я, наощупь пытаясь разыскать дверную ручку.
– Я тоже хотела тебя отговорить, – вдруг произносит Полли, но, когда я оборачиваюсь, ее уже нигде нет.
Воспоминания Полли. 2015 год
Лука уехал, но в наш город все равно пришло лето. Я убрала всю школьную одежду в наш старенький платяной шкаф и освободила стол от учебников и тетрадей. Мама, пытаясь скопить достаточную сумму для поездки в теплые края, взяла дополнительные ночные смены.
– Нельзя так много работать, – сказала я, наблюдая за ее очередными сборами на сутки.
– Зато в августе мы сможем поехать погреться на солнышке, – устало улыбнулась мама, – заодно отметим там твой день рождения. Представляешь, как здорово будет? Праздник на берегу моря.
– Не уверена, что это стоит твоих черных кругов под глазами.
– Не преувеличивай, нет у меня никаких кругов, – отмахнулась она, но ее руки тут же потянулись к лежащей в косметичке пудре. – Принести тебе что-нибудь с работы? Может, твое любимое кокосовое безе?
– Только если совсем немного.
– Хорошо, увидимся следующим утром. – Поцеловав меня в щеку, она вышла из квартиры.
У мамы поистине золотые руки. Проработав четырнадцать лет на кондитерско-макаронной фабрике, она несколько раз удостаивалась звания «Лучший сотрудник», но это никак не влияло на уровень ее дохода или занимаемую должность. Я часто слышала, как она плачет во время телефонного разговора с подругой, называя себя никчёмной и неудачницей, из-за того, что снова не получила повышение или прибавку к зарплате. Такие моменты выдавали в ней боль, которой она ни с кем не делилась. А еще они объясняли оказываемое на меня давление. Мама не считала себя достойной и никогда собой не гордилась. И пусть мне были понятны ее предубеждения и страхи, я не собиралась с ними соглашаться.
– Моя жизнь будет достойной вне зависимости от количества денег и должности на работе, – сказала я ей во время очередного спора.
– Это ты сейчас так говоришь, а потом станешь сокрушаться, что ни к чему не стремилась. Уж я-то кое-что в этом понимаю, Полли.
–Зачем ты постоянно себя ругаешь, мам? Ты заслуживаешь похвалы и уважения за свой многолетний труд.
– Ох, – вздохнула мама, тяжело опускаясь на стул. Недавно на ее длинных ногах появились первые набухшие вены, и она начала страдать от частых судорог. Ожидаемый результат стоячей работы. – Я просто думаю, что могла добиться чего-то большего.
– Еще не все потеряно, – пожала я плечами. – Может, попробуешь готовить торты на заказ?
