Сердце серебристого оленя - страница 21
– Судьи выставили те баллы, которые ты заслужила. Презентация программы была на высочайшем уровне. Не каждый смог бы ее так откатать, к тому же…
– Лука, – остановила она меня, – помолчи. Если ты не заметил, я пытаюсь сказать тебе спасибо.
– Да ладно тебе. Это же моя работа, – растерялся я.
– Мы оба знаем, что ты до сих пор не смирился с окончанием твоей спортивной карьеры.
– Инга…
– Нет, дослушай, – попросила она меня, и я умолк. – Ты был моей путеводной звездой, когда катался. И продолжаешь ей быть сейчас, когда стал хореографом-постановщиком. Ты не перестал создавать искусство, просто сменил направление. Так бывает. Пожалуйста, прими это и прекрати жить прошлым.
– Я не могу с этим смириться, – покачал я головой, – пока нет.
– Тогда мы продолжим побеждать, катая поставленные тобой программы, до тех пор, пока ты не осознаешь, что обрел новый смысл жизни.
– Ладно, – согласился я, с трудом сдерживая слезы.
Мы встречались не так долго и не успели разделить моменты печали. Наши отношения видели радость и надежду, но не крах и отчаяние. А теперь, когда мы уже не вместе, наша дружба становится крючком, за который цепляется мое сердце, готовое разорваться от переживаний.
Честно говоря, слова Инги потрясли меня гораздо сильнее, чем ее золотая медаль.
А потом случился разговор с мамой и внезапно оказавшимся дома отцом.
– Что происходит? – первым делом поинтересовался я, увидев их вместе.
– Поздравляем твоих подопечных с медалями, сынок, – сказал папа, проигнорировав мой вопрос.
– Проходи, пожалуйста, мы приготовили ужин, – попросила мама и, быстро чмокнув меня в обе щеки, убежала на кухню.
– Пап, – вздохнул я, – вы что, снова сошлись?
– Снимай куртку, мой руки и приходи за стол.
Проводив его недоумевающим взглядом, я едва не ругнулся, потому что чертовски устал от игр, которые они ведут на протяжении всей моей жизни. Неужели я один понимаю, что они из разных миров и никогда не смогут жить в согласии?
– Ну? – обратился я к родителям, когда мы устроились за столом. – Говорите, что случилось.
– Ты же помнишь, что полгода назад твой отец проходил обследование в частной клинике? – начала мама и, дождавшись моего кивка, продолжила. – Сначала врачи решили, что у него сезонная крапивница. Но потом мы съездили к еще одному специалисту, и он смог определить истинную причину этих высыпаний на коже. Все оказалось несколько сложнее, чем мы думали.
– Пап, ты что, умираешь? – испугался я.
– Нет-нет, – покачал тот головой. – Выяснилось, что у меня аллергия на холод.
– Э-э-э, – протянул я, – а такое бывает?
– Холодовая аллергия – довольно редкое явление. Ученым до сих пор не известны точные причины ее возникновения, но это такая же болезнь, как и все остальные. В холодные месяцы нужно пить антигистаминные препараты, без них появляются высыпания и отеки. А ещё нужно исключить из рациона холодные напитки и блюда. Это очень серьезно, но у нас все под контролем.
– Что это значит? – нахмурился я, не понимая, как они могут контролировать болезнь, которая толком не изучена.
– Ставр больше не будет жить в тундре, – заявила мама. – Это слишком опасно.
– И ты с этим согласен? – повернулся я к папе, не раз говорившему мне, что он не мыслит жизни без родных просторов и своих оленей.
– Кажется, у меня нет выбора, – улыбнулся отец. – Я живу здесь уже полгода, и за это время начал понимать, почему мой организм так решил.