– Наверно, решила, что лучше дарить ее от якобы всего класса.
– Надо было сказать мне, когда я вернулась в школу.
– Зачем? Мы хотели поднять тебе настроение, а не получить благодарность.
– Если не хотел, чтобы я была благодарна, зачем рассказал об этом сейчас? – парировала я, втайне растрогавшись из-за их поступка.
– Пытаюсь доказать, что знаю тебя лучше оленьего сына, – объяснил Макар, сохраняя серьезное выражение лица. Что-то в его взгляде заставило меня смутиться, и я поспешила перевести тему.
– Можешь не продолжать свой доклад о моей жизни, тебе все равно меня не переубедить.
– Уверена?
– Абсолютно. Все факты, которые ты назовешь, известны тебе только по одной причине.
– По какой?
– Мы одноклассники и знакомы десять лет.
– Думаешь, все одноклассники знают, что ты боишься учителя по биологии, что ты обожаешь лазание по канату, что ты никогда не берешь столовский компот из сухофруктов, что иногда ты прогуливаешь последние уроки, чтобы поскорее посмотреть новую серию «Милых обманщиц», что ты не любишь, когда идет снег, что ты всегда списываешь во время тестов по истории и что хранишь шпоры в одном и том же месте.
– В каком месте?
– Твои вязаные гетры, – улыбнулся он, явно довольный собой.
– Впечатляет, конечно, но это обычная наблюдательность, – отмахнулась я.
– А еще я умею слушать, – дополнил Макар.
– Да-да, можешь собой гордиться. Хочешь напечатаю тебе грамоту, как лучшему сталкеру в школе?
– Какая же ты дура, Полли. – Покачав головой, он фыркнул и отвернулся.
Я так и не поняла, собиралась я его окликнуть или нет. Прозвенел звонок, Лука распрощался со своей ненаглядной и, сев рядом, поинтересовался, все ли у меня в порядке. Спина сидящего передо мной Макара напряглась, и мне вдруг захотелось его коснуться. Он действительно меня знал. Гораздо лучше, чем Лука и остальные одноклассники. Я вырвала листок из бумаги и написала на нем послание, которое не могла произнести вслух:
Помнишь ты спросил, не рассорил ли ты меня с Макаром?
Лука достал ручку и быстро написал мне ответ:
Да. Почему ты спрашиваешь?
Я снова перевела взгляд на спину Макара и, улыбнувшись, добавила еще одно предложение:
Думаю, когда ты уедешь, мы можем снова стать друзьями.
Я не подумала о том, как Лука воспримет мои слова. Мы часто говорили о его возможном переезде, гадая, что в этом случае станет с нами: сможем ли мы поддерживать связь на расстоянии, будет ли у него время на переписки и созвоны, не накроет ли меня депрессия после выпуска из школы и устройства на первую в жизни работу. Я ни в чем не была уверена и в какой-то момент просто-напросто устала об этом думать. День, когда Лука сядет в самолет и отправится на двухнедельную стажировку, приближался, а вместе с ним росло мое желание отстраниться. Подсознательно я пыталась отвыкнуть от Луки еще до того, как он меня покинет, и ничего не могла с этим поделать – слишком свежи были воспоминания о разлуке с отцом.
– Не терпится от меня избавиться? – вслух поинтересовался Лука, демонстративно порвав листок, на котором мы переписывались. – Ну, тогда у меня для тебя хорошие новости. Вчера мне сказали, что стажировка продлится два месяца. Если все пройдет хорошо, одиннадцатый класс я буду заканчивать уже не здесь.
– Два месяца? – переспросила я, растерявшись, потому что он должен был улететь всего лишь на две недели в июне. – До августа?
– Как хорошо все складывается, да? – с обидой в голосе уточнил он.
