Сердце трона - страница 16

– Почему Вы не спросили, хочу ли я Вам служить? Вы приняли это как данность.

– Я думала, ты не возразишь.

– Но все же не спросили.

– Ладно. Раз уж так, я даю тебе выбор.

Второе правило Ордена – держать чувства при себе. Буквально только что я нарушил третье: поцеловал Нору в кладовой. Если расскажу про события шестилетней давности, про заговор против короля Эдриана и королевича Брэййна, то нарушу еще и первый завет: нельзя разглашать тайны своих господ. Я не могу предать Дэмьена, ведь это в большей степени его убийство.

Я умею переступать через правила, мне это всегда удавалось. Но я не могу отречься от них полностью, они будут преследовать меня до гробового камня. Каждый раз мне придется выбирать и взвешивать – как поступить, и я очень завидую людям, которые слепо подчиняются порядку и умеют отключать голову. Или столь же слепо сопротивляются, не думая о последствиях.

– Мой выбор – покориться Вашей воле, – говорю то, что должен сказать.

– Моя воля – узнать, чего хочешь ты. И напомни-ка, сколько ночей ты не спал?

– Две с половиной.

– Все равно плохо. Сходи-ка ты выспись, потом продолжим.

Я не должен был ни о чем спрашивать, вырвалось так некстати. Она права: с несвежей головой охота сболтнуть что-то по глупости.

Я повинуюсь приказу. По пути к Алтарю ко мне подбегает стражник.

– Господин Венемерт, – говорит он услужливо, – господин Лайсэн хочет Вас видеть.

– Какого черта?..

Чертями мы называем неупокоенных душ, которые по истечении десяти дней после смерти не смогли уединиться с землей. Они блуждают по свету в бесконечном поиске покоя – это их наказание за проступки в течение жизни и за отречение от дома. Если похоронить человека вдали от его родовой могилы, он никогда не растворится в вечности.

Я стараюсь казаться человеком сдержанным, но в редкие минуты слабости я не прочь выругаться, хотя не могу сказать, что верю в сказки про загробную жизнь. Наверное, потому что не хочу уготованной мне участи, боюсь стать тем, к кому время от времени взываю.

***

Председатель встречает меня хмурыми бровями и красным лицом и резко вскакивает с места, как тогда я переступаю порог. Он машет руками так, что мне кажется, что вот-вот придется обороняться.

– Какого черта?! Вместо того, чтобы исполнить мой приказ, ты бежишь жаловаться? Ах ты…

– Я должен был объяснить госпоже, почему должен отлучиться.

– Долго еще ты будешь думать, что тебе все позволено? Раньше ты стоял за спиной сильного короля, а теперь прячешься за шестнадцатилетней девчонкой. Какой же ты… – Еще одна его привычка – не договаривать, когда гнев хлещет через край.

Он объясняет свою неприкосновенность именем династии, а сам говорит так пренебрежительно про королеву – и за ее спиной. Интересно, однако, но я решаю не вступать в войну. Сейчас это бессмысленно. Лайсэн не в духе, я тем более.

– Вы только затем меня позвали? – спрашиваю, собрав в кулак все спокойствие.

– Проваливай добровольно, если не хочешь, чтобы она узнала правду. – Лайсэн наконец приостывает и садится на кресло.

– Какую правду?

– Напомни, как называется та заразная болезнь, которая скосила моего брата.

– Неизвестно.

– Какая-то непонятная болячка взялась из ниоткуда и поразила именно его и его любимого наследника? Какое интересное совпадение, а?

– Они как раз вернулись из долгого похода. Подцепили в дороге, все бывает.

– Есть теория поинтереснее. И поверь, она совсем не понравится госпоже. Слушай, твое положение довольно шаткое… Я уже молчу, что в смерти господина Дэмьена я тоже могу обвинить тебя.