СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ. А у меня занятия с группой в музыкальной школе, куда ходит наш сын.
ЕЛЕНА АНДРЕЕВНА. Перенеси на другой день. Ты же там главный. Тебе всё можно. Но, если честно, занятия музыкой для мальчика – это не серьёзно.
СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ. Может, у него талант! Он ведь и так уже занимается английским, математикой, чистописанием и скорочтением, а теперь ещё и это… конструирование! Чему их там научат, проектировать самолёты?
ЕЛЕНА АНДРЕЕВНА. Это будет на второй год обучения и то в виде начального курса краткой теории. Он должен быть полностью готов к школе.
СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ. Но самолёты, Лена?! С таким «багажом» – сразу в институт отдавать придётся. На пятый курс. Если повезёт.
ЕЛЕНА АНДРЕЕВНА. Это сейчас стандартная подготовка.
СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ. Это не подготовка, это чёрт знает что! У нас вот не было никакой подготовки, и мы были вполне счастливы. Играли с ребятами во дворе в стрелялки из воображаемых пистолетов, сражались, как рыцари, на мечах из найденных во дворе веток и пускали кораблики из газет, представляя, что совершаем великое плавание к неизвестным землям.
ЕЛЕНА АНДРЕЕВНА. Ну, и далеко ли вы уплыли?
СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ. Что, у вас не было ничего подобного? Деньги из листьев деревьев, на которые можно было купить всякие штуки, песочные замки, коты в чепчиках для кукол в игрушечной коляске?
ЕЛЕНА АНДРЕЕВНА. Звучит, как бред сумасшедшего. Серёжа, мы жили в тёмные времена. Сейчас век технического прогресса. Надо идти в ногу со временем.
СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ. С этим не поспоришь. Но выросли же мы совершенно нормальными людьми. И у нас было детство. Понимаешь, к чему я?
ЕЛЕНА АНДРЕЕВНА. У него оно тоже есть. Только в усовершенствованном виде. Мы же вместе обсудили программу его дошкольного обучения. Что же сейчас?
СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ. А то, что это уже слишком! Что он вспомнит, когда станет взрослым? Бесконечные зубрёжки, задания и стол, за которым он просидел самую счастливую пору своей жизни? У него даже друзей нет.
ЕЛЕНА АНДРЕЕВНА. Так ты хочешь, чтобы наш ребёнок вырос просто талантливым милым мальчиком, подающим большие надежды?
Сергей Павлович, молча, вышел из комнаты.
ЕЛЕНА АНДРЕЕВНА. Серёжа! Я не так выразилась. Мальчику необходимо развитие!
СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ (из коридора). Да! Но в разумных пределах!
Хлопнула входная дверь.
ЕЛЕНА АНДРЕЕВНА. Серёжа! Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю! (Павлику, громко.) Павлик, завтрак на столе. Мы ушли.
Она, быстро собравшись, выбежала на улицу. Там они ещё долго ругались около папиной машины. А потом, сев в неё, уехали, и на асфальте осталась только маленькая бензиновая лужица. В комнату зашёл Павлик, уткнувшись в огромную энциклопедию.
ПАВЛИК. Я вот хотел спросить у вас. Я разговаривал с моей золотой рыбкой, и мне показалось, что она меня
слушает. Разве рыбы могут слышать в воде? В энциклопедии про это ничего не написано. Мама? Папа?
Тишина.
ПАВЛИК. Опять срочное совещание.
Он вздохнул, крепко прижал к себе энциклопедию и направился к небольшой кладовке, о которой все забыли, и о которой знал только он. Там было темно и пахло пылью. Но как только он включил свет, на низком потолке заискрились звёздочки, из полумрака на правой стене выглянула ракета, а слева, большая и разноцветная, засветилась Земля. Откуда здесь всё это появилось, Павлик не знал. Видимо, осталось от прошлых жильцов. Павлик сел прямо на пол, на старое одеяло и открыл энциклопедию, где рассказывалось о планетах и созвездиях.
