За окнами постепенно сгущалась тьма. Девушки закончили привычные дела по дому: принесли воды, развесили связки высушенных трав у стены, подкинули дров в печь. Дарина мысленно планировала завтрашний поход в лес, отмечая, какие именно коренья и побеги ей предстоит собрать. Но сердце тревожно щемило, будто предчувствовало беду, гораздо более страшную, чем скудный ужин и колкие пересуды соседок.
Орина легла на свою постель и спрятала лицо в подушку. Она боялась, что ночью вновь увидит у окна призрачное сияние светочниц, их таинственный шёпот в последнее время почти не оставлял её в покое. И правда, глубокой ночью девушка вздрогнула и резко села на кровати. Сквозь полусон ей почудилось: за ставнями тихо порхали мелкие голубые огоньки, и будто лёгкие, незримые крылья шелестели совсем рядом, за бревенчатой стеной. Они звали её:
– Иди… иди в горы…
Орина вздрогнула, закрыла ладонями уши и едва не закричала от страха. В темноте ничего не было видно, только стучало бешеное сердце.
– Тише, тише, – рядом раздался тихий голос матери. Велирима подошла к постели, погладила дочь по голове и заботливо коснулась лба. – Спи, девочка моя. Не слушай эти голоса, не верь им. Время ещё не пришло.
Орина тихо всхлипнула и с горечью произнесла:
– Какое время, мама? Ты ведь снова утаиваешь от нас что-то важное…
Велирима не ответила, лишь крепче прижала дочь к себе, стараясь успокоить. В доме вновь воцарилась тишина, нарушаемая только далёким потрескиванием поленьев в печи. Дарина, лежавшая на другой стороне комнаты, внимательно вслушивалась в разговор. Она чувствовала отчаяние матери, понимала: та изо всех сил сдерживается, не решаясь доверить дочерям страшную тайну. Но что за тайна это была, и почему Велирима молчала, когда опасность нависала всё ближе?
Под самое утро, когда первые тусклые полосы рассвета едва коснулись оконных проёмов, дверь в дом неожиданно и громко распахнулась. На порог вбежала соседка – бледная, взъерошенная, едва дышащая от спешки. Голос её сорвался на крик:
– Нашли… нашли ещё одного! Мёртвого! Теперь в лесу… Мать там плачет, над телом…
Велирима подскочила, побелев лицом:
– Когда?!
Женщина едва переводила дыхание:
– Ночью пропал. Говорил, светочницы зовут его. Всё рассказывал матери, а та не послушала…
Дарина вскочила на ноги, сердце болезненно сжалось в груди. Орина приподнялась на локте, глаза её были широко раскрыты от ужаса. Значит, это не просто сны – её действительно могли увлечь за собой духи воздуха. И на месте того мальчика могла оказаться именно она.
Велирима тихо вскрикнула и всплеснула руками:
– Гора, спаси и сохрани нас… Опять беда!
Скрипнула половица, и в дверном проёме, оттеснив соседку, появился старейшина Петрий. Его суровый, тяжёлый взгляд остановился на лице Велиримы, затем скользнул по лицам девушек, будто он хотел что-то разглядеть, найти ответ на мучающий его вопрос. Повернувшись к соседке, он кивнул ей, жестом попросив удалиться. Когда женщина вышла, старейшина заговорил хриплым голосом:
– Творится что-то страшное, Велирима. Люди в страхе. Старики снова вспомнили о проклятии и о каком-то давнем долге. Пока никто не произносит имён вслух, но шепчутся, что беда связана с вашим домом. Прости, но я не знаю, как их успокоить. Ты сама должна понимать…
Он не договорил, осёкся, не желая напрямую обвинять. Но взгляд его был полон тревоги и предупреждения. Дарина ощутила, как внутри неё поднимается ледяной холод страха. За дверью уже слышались плач и крики односельчан. Велирима, прижав руку к груди, тяжело вздохнула и тихо произнесла:
