Я дёрнулась, пытаясь высвободиться, но Джерард держал крепко.
— Послушай, прошу… Я был ребёнком, Ронни. Со всех сторон летели обвинения, я не понимал и половины, но злился на всех вокруг, что они не видят, какая ты хорошая, не любят тебя. Я не мог выразить этого словами, но теперь могу. Я злился не на тебя, я злился на них… Вот только срывался на тебе, потому что на других не мог. Они были старше и говорили вроде бы правильные слова… Я не знал, как защитить тебя. Ронни, я клянусь, я хотел защитить тебя, но я не знал как!
О Дарида… Пусть он замолчит… Я не могу больше слышать…
Каждое слово — как кинжал в грудь.
— Я был ребёнком. Я поддался общему настроению… И однажды во мне появилась эта злость… Я люблю тебя, а они — нет. Они считают тебя недостойной моей любви. И это ты, ты виновата в том, что они так считают! Ты никак не можешь доказать им обратное, поэтому ты виновата!
Я дернулась.
— Ронни, послушай… Это были мысли ребёнка, маленького мальчика, и мне нечем гордиться, но я хочу, чтобы ты поняла. Я никогда не переставал любить тебя…
Я опустила голову и прошептала:
— Камни ты швырял тоже… по большой любви?
— Нет, — голос брата был полон горечи, — по глупости… большой глупости. Ронни, я очень жалею, не проходит и дня, чтобы я не жалел… Я уже давно всё понял и хотел поговорить с тобой, но не мог набраться смелости. Какой же я ара в таком случае?
Он замолчал, а я не знала, что сказать. Слов не было. Мыслей тоже.
— И в тот день… с Лораном… я просто хотел, чтобы ты смогла обратиться… Я знаю, это было глупо, но я… Ронни, ну скажи ты хоть что-нибудь!
В окно заглянул солнечный лучик и, пролетев через полкомнаты, рассыпался в волосах брата миллионом песчинок света.
Это было… трудно.
— Я знаю и понимаю всё, но… кто вернёт мне моего Джерри? Кто вернёт моего маленького брата, которого я любила? Кто вернёт мне ощущение счастья и уверенности в том, что он любит меня так же, как я его?
Джерард поднял наши руки и прижал мои запястья к своим губам. Он весь дрожал — с ног до головы, весь…
— Ты… жалеешь. Я знаю и понимаю. Но… что мне от этой жалости?.. Костёр разжечь? Каждый твой камень… убивал меня. И этого не изменишь. Наше прошлое останется таким навсегда, Джерард. Что тебе до моего прощения? Живи и радуйся. То, что было, — прошло. Да и кого я должна прощать? Мой Джерри… он умер, как и Ронни. А ты, Джерард… не имеешь к нему никакого отношения.
— Ты ошибаешься. Джерри не умер, он здесь, перед тобой.
Я покачала головой и наконец смогла отнять у него свои руки.
— Нет. Он — здесь. — Я прижала ладони к груди, там, где билось сердце. — Только здесь, и всё.
Голова у меня кружилась, и я, обернувшись, пошла к выходу из комнаты. Я больше не могла находиться здесь и продолжать этот бесполезный разговор.
Я уже была на пороге, когда мне в спину прилетел еле слышный шёпот брата:
— Я люблю тебя, Ронни.
В тот момент я поняла одну вещь. Не знаю, откуда пришло это понимание, но думаю, что я не ошиблась.
Джерард никогда не станет ара. Его сила перегорит в нём почти так же, как перегорела моя. С той лишь разницей, что брат умеет обращаться, в отличие от меня.
Я никогда не стану оборотнем, а Джерард никогда не станет ара. Такова наша цена за то, что мы предали друг друга.
***
Элфи ждал меня снаружи, у ворот, и, как только я вышла, он сразу же бросился вперёд и уткнулся холодным мокрым носом в мою ладонь.
