– Как комната? – спрашивает Анатолий.
– Комната?
– Вы ещё не заселились?
– Э… нет, – отвечаю я.
– Мм, – хмыкает он.
– Три часа добиралась сюда утром, – говорю я, повторяя слова Анны.
– Понятно. Оставили сумки в охране?
Какие сумки? Я издаю неопределённый звук.
Он возвращается, размахивая картой.
– Надо дать ей остыть. – Он кладёт пропуск на стойку. – Пристегните их вместе. – Он возвращается к экрану. – Не то чтобы вам нужен был пропуск с командой из Казани, но вряд ли мы пробудем там все четыре недели. Я тоже еду. – Он улыбается мне. Я улыбаюсь в ответ. Что-то звякает, и он смотрит вниз. – Секунду. – Он что-то печатает и уходит на другой конец стойки.
Казань?
Что я делаю? Я не могу лететь в Казань с этими незнакомцами!
Но тут я вспоминаю, как Агатов изображал бульдозер, толкая вещи по столу ко мне. Будто это смешно. И я представляю подруг, которые ждут меня в здании, рассчитывая на меня.
И я думаю, каково это будет – стоять на 2-й Строительной, напротив продуктового магазинчика, и смотреть, как шар крана врезается в стену нашего любимого дома. Как бульдозер сгребает обломки. Смогу ли я простить себя, зная, что у меня был шанс найти в нём человечность, изменить его мнение, и я не воспользовалась?
У меня есть ещё отпускные дни. Много.
Смогу ли я это провернуть?
Но я уже знаю, что сделаю это. Мой пульс учащается. Это так безумно.
– Итак, о завтра, – начинаю я.
– Машину пришлём в два, – говорит Анатолий. – Позвоним, когда она будет в пути, и вы спуститесь в вестибюль. И вы слышали его про почтовый костюм.
– Вниз?
– Не этот вестибюль, в отеле «Рэдиссон». Зачем бы мы заставляли вас возвращаться сюда? – Он смотрит на меня с сомнением. – Всё в вашем пакете. Взлетаем около четырёх.
Меня осеняет плохая мысль.
– Погодите, мой билет… – На билете будет имя Анны. Меня не пустят без паспорта с таким же именем.
– О чём вы? – спрашивает он.
– Паспорт… и аэропорт…
– Это корпоративный джет, – говорит он. – Билет не нужен. Мы знаем, кто вы, верно?
– О, точно, – киваю я. – Точно.
– Вы вообще смотрели пакет? Маршрут?
– Простите, – говорю я.
Он вздыхает.
– Вам надо его прочитать. И быть на месте вовремя. – Он поднимает визитку Анны. – Мне использовать этот номер для связи?
– Нет, – отвечаю я. – Вот мой личный.
Он шлёпает визитку на стойку. Я зачёркиваю номер Анны, пишу свой и возвращаю.
– Не опаздывайте, – говорит он.
Я уверяю, что не буду, и бегу к лифту, нажимая кнопку вестибюля. Лифт останавливается на втором этаже.
Заходит Ольга.
Я сглатываю.
Она кивает мне. Я киваю в ответ. Мы обе смотрим на закрытую дверь. Я жду, что она что-то скажет, но… ничего.
Похоже, единственный человек в мире, который узнаёт меня в форме, – это Прохор Агатов, по какой-то странной причине.
Я достаю телефон и ищу адрес отеля. Мне придётся там зарегистрироваться, чтобы не вызвать подозрений. Потребуют ли паспорт?
К счастью, отель «Рэдиссон» недалеко от офиса Агатова. Это точно то место.
Я иду туда. Улыбчивый швейцар открывает дверь. Я лезу в карман за последними рублёвыми купюрами.
Он смотрит на меня с недоумением.
– А, – говорю я. Я в форме. Он думает, я на работе.
Вестибюль отеля невероятный – роскошно тихий в отличие от уличного шума, с фонтаном, шикарными коврами и люстрами, настоящий дворец.
Я подхожу к стойке.
Женщина наклоняет голову.
– Наш десятичасовой почтальон уже был.
– О, нет, я не за почтой. Я Анна Медведева. – Я внутренне морщусь, ненавидя себя за откровенную ложь, особенно в форме. Показываю бейдж и пропуск, которые сделал Анатолий.
